Шоколадное убийство. Рукопашная с Мендельсоном

Стас тоже знал, что так, как живет он, жить нельзя. Это была не жизнь, а сплошная оперативная работа – чудовищная, захватывающая и привычная, сменяющаяся периодами черной усталости, алкогольных провалов и чугунного сна. Душа, о которой Стас иногда вспоминал, лежа в постели с очередной не важной для него женщиной, жила какой-то своей параллельной жизнью. Она, словно заброшенная псина, боролась за существование, питаясь теми крохами человеческих эмоций и поступков, которые ее хозяин иной раз все еще испытывал и совершал.

– Вам нужна жена, – резюмировала Вера Витальевна и постаралась поймать взгляд собеседника, чтобы передать ему силу своей убежденности. – Женщина, которая каждый вечер будет ждать вас дома, любить и жалеть. И прощать, конечно, за все ваши глупости.

– Фигня, – сказал Половцев, который силой воли заставил себя сосредоточиться и уловить смысл сказанного. Он знал наверняка, что такой женщины не существует.

Вера Витальевна возразила, что никакая это не фигня и что если он любит Майю, он должен с ней объясниться. Причем не откладывая дела в долгий ящик, иначе все это затянется на годы, и вместо вина любви он будет тянуть жиденький компот быстро проходящих удовольствий.

Столь сложная метафора прошла мимо сознания Половцева, однако насчет любви и Майи он все понял правильно и мрачно поинтересовался:

– Это Сильвестр сказал?

Вера Витальевна твердо выдержала его взгляд, но ничего не ответила. Поэтому Стас решил, что, разумеется, Сильвестр. Спорить с Сильвестром ему не хотелось, к этому типу он относился с уважением и даже опаской, поэтому посчитал правильным со всем согласиться.

– Ну, допустим, я объяснюсь…

– Зачем – допустим? Нужно просто взять – и решить этот вопрос одним махом! – Маленькая женщина рубанула воздух ладонью, едва не опрокинув на себя чашку. Ойкнула, поднесла ее ко рту и жадно выпила чай маленькими глотками. – Нужно написать Майе письмо. В нем вы во всем признаетесь.

– Думаете, стоит? – засомневался Половцев, удивляясь про себя, куда это у них ушел разговор. – Зачем мне это надо?

Вера Витальевна тяжело вздохнула и ответила вопросом на вопрос:

– Вы принимаете витамины?

Половцев ничего не понял про витамины и смотрел на нее тупо, как козел, которому вместо морковки предложили старую тряпку.

– Так я и думала. Мужчина, который пьет витамины, имеет более насыщенный цвет лица. Если бы у вас была жена, она бы заботилась о вашем здоровье.

– Но я никогда не писал писем… – вяло запротестовал Половцев. Его тело как раз перешло в какое-то новое состояние, когда в голове ненадолго проясняется и все становится таким легким и понятным.

– Вам и не нужно писать письма. Жизнь – это конверт с одним-единственным любовным посланием. У вас есть почтовый набор?

– Почтовый… кто??

– Неважно, я все принесла.

Она действительно извлекла из сумки небольшую коробку, в которой лежали конверты, изукрашенные цветами, и листы бумаги с узорчатой каймой. Ручку она тоже притащила с собой и теперь положила все это добро перед Половцевым.

– Вот, – сказала она. – Не нужно никаких длиннот. Напишите коротко и внятно все, что вы чувствуете.

– А что… я чувствую? – с неподдельным любопытством спросил Половцев.

Все-таки он был симпатичным парнем, невзирая на щетину и помятую физиономию. Поэтому Вера Витальевна была с ним терпелива, как хорошо оплачиваемая нянька.

– Вы напишете, что пришла пора объясниться, и попросите немедленного свидания для того, чтобы сказать о своей любви. Если вы решили жениться на женщине, не стоит тянуть и смущаться, верно? Пообещайте мне, что вы будете искренним и честным.

Половцев пообещал и выставил ее из кухни, потому что отнесся к предстоящему делу с удивительной серьезностью. Он взял ручку, занес ее над листом бумаги и задумался. Слова тети Веры о жизни и любви прорвались через укрепленные позиции Стаса и теперь разбойничали в его голове. И еще перед его мысленным взором стояла Майя – в своем любимом воздушном сарафанчике, с босыми ногами, растрепанная и чудесная. Он представил, как она будет встречать его на пороге вот этой самой квартиры, обнимать за шею и прижиматься маленьким горячим ртом к его губам. Она не разрешит ему пить водку натощак и станет кормить яичницей с луком. А потом, ночью, он будет любить ее, страстно, как не любил ни одну женщину до нее.

Он будет приносить ей ромашки по праздникам и выходным, а она выберет в аптеке коробочку с витаминами и положит ему в карман, чтобы Стас напитывался здоровьем и никогда не болел.

Витамины прочно засели у него в голове, и слова тети Веры о том, что ему нужна жена, которая станет о нем заботиться, и то, что необходимо потребовать немедленной встречи, чтобы сказать все это своими словами.

С сильным нажимом, крупным, уверенным, но очень пьяным почерком Стас написал через весь лист: «Майя! Приходите немедленно. Мы должны поговорить о витаминах. Половцев». Сложил лист пополам и втиснул в конверт, замяв один угол. Впрочем, разве это имело значение? Облизав ободок конверта языком, он приклеил хвостик и громко позвал:

– Эй! Как вас там? Мотя… Все готово.