Шоколадное убийство

— Почему — тоже?

— Потому что я лично его найти не могу. У меня для него информация срочная. Когда я с ним в последний раз по телефону разговаривал, он ничего обсуждать не захотел. Сказал, все потом. Обидно до чертиков. У меня больше дел нет, как до него дозваниваться. Наверняка весь вечер на это убью.

— И не пытайся, — махнул рукой Майский. — Его в стране нет. Он только завтра в три часа дня прилетает из… Европы.

— А завтра в три я занят, — отрезал Усков. — Мне пациентку новую нужно принять в клинике. — Он понизил голос и спросил: — Знаешь, о ком речь?

— О ком? — вскинул голову Майский.

— Об Элине. У нее тяжелая депрессия. Говорят, это связано с самоубийством Томилина.

Майский не слишком любил сплетни. Однако даже он знал, что именно Элина была той самой женщиной, благодаря которой Томилин ушел от наказания и ради которой Ковров был готов буквально на все.

— Черт, только не говори Коврову об этом, — спохватился он. — Папа следит за своей девочкой в четыре глаза. Вряд ли ему захочется, чтобы она посещала психотерапевта. Ты же знаешь, какие у людей представления о нашей работе?

— Конечно, — ухмыльнулся Майский. — Вы кладете людей на кушетку, велите им закрыть глаза и начинаете вытягивать из них душу, а вместе с нею и личные сбережения.

— Вот и я про то же, — не поддержал его веселого тона Усков. — Элина заклинала меня хранить тайну… Какого черта я тебе об этом рассказал?

— Ученые такие люди, — пожал плечами Майский. — Они ничему не удивляются и никому не верят на слово.

Глава 14 Дело Томилина раскрыто. Трупы номер два, три и четыре. Музыка, виртуальный секс, маньяки

Когда Майя открыла дверь и увидела на пороге Стаса Половцева, она немедленно сыронизировала:

— Неужели сам пришел? Я думала, ты теперь всегда будешь вызывать нас записками.

— Надеюсь, вы с боссом не таите на меня зла, — ответствовал тот, потоптавшись на мокрой тряпке, расстеленной у порога.

Выглядел старший лейтенант непривычно свежим и глядел весело. На его голос в коридор вышел Сильвестр, удивленно задрав брови.

— Я извиняюсь за тот случай, — и ему тоже сказал Половцев. — Но вы все же молодец. И ваша помощница тоже. Настоящие друзья прибегают по первому зову.

— С чего это вы решили с нами задружиться? — с подозрением спросил Сильвестр.

— Дело есть.

— Сначала придется чай пить, — заявил Сильвестр. — Там тетя Вера кексов напекла. Возможно, вам они придутся по душе. А потом уже дело.

Тетя Вера сделала вид, что видит Половцева в первый раз. Знакомясь с ней, он вел себя ненатурально и даже шаркал ножкой. Когда гостя усадили за кухонный стол и налили ему чашку чая, Сильвестр, который уже видеть не мог выпечку, поставил перед старшим лейтенантом целое блюдо кексов.

— Надеюсь, вам понравится, — с надеждой сказал он. — Впрочем, если я не ошибаюсь, вы едите все подряд.

— После работы — да, все подряд. А сейчас я только что из дома.

— Да ладно! Дома у вас нет ничего съедобного, кроме кактусов.

— Какой наблюдательный. Салфеточку дайте! Кстати, вы на меня плохо влияете. Я как к вам прихожу, сразу вести себя начинаю по-новому. Руки салфетками вытираю, косточки из вишневого варенья на ложку выплевываю, сморкаюсь в платок.

— Прямо деревенский гармонист, попавший в консерваторию, — сыронизировал Сильвестр.

— Мощное сравнение, — похвалил Половцев. — Кстати, почему мы по-прежнему на «вы»? Как-то это… неправильно. С вашей помощницей мы вопрос уже решили. Сломали, так сказать, барьер. Который нас разделял.

— Жаль, — сказал Сильвестр. — Когда между вами был барьер, я чувствовал себя гораздо спокойнее.

Польщенная Майя хмыкнула и устроилась за столом рядом с Верой Витальевной. Та совершенно беззастенчиво наблюдала за гостем, размешивая сахар в своей чашке.

— Ну так что, перейдем на «ты»?

Половцев привык фамильярничать и любому другому после столь долгого знакомства уже давно стал бы «тыкать». Но когда Сильвестр смотрел на него своим язвительным взглядом, его язык примерзал к небу, хотя он старался этого не показывать.

— Учитывая то, что вы уже давно сидите у меня в печенке, я согласен, — ответил Сильвестр. — Думаю, пора сократить дистанцию.

— Заметано!

— Теперь он при вас станет ругаться матом, — предупредила Майя. — Сразу почувствует себя как дома, расслабится… Мало не покажется.

— Не нужно делать из меня крокодила, — обиделся Стас. — Когда надо, я могу выглядеть воспитанным.

— Выглядеть воспитанным — это совсем не то, что им быть, — заметила тетя Вера. — Могу преподать вам несколько уроков хороших манер.

— Как только будет время, я весь ваш, — неискренне пообещал Половцев, поедая кексы и едва удерживаясь от того, чтобы облизать пальцы. — Так мы будем говорить о деле?

— Ну, давай, говори, — предложил Сильвестр. — Что за дело-то?

— Если честно, противное дело. Ерунда у нас в городе в последнее время творится.

— Ерунда?

— Вот именно, — подтвердил старший лейтенант. — Живи мы на Диком Западе, все средства массовой информации уже разорвало бы. Представляю себе заголовки газет: «Дело о раздевающихся утопленниках!»