Шоколадное убийство

— Надо же, где нашли — в Москве. Сына детдомовца-испанца, да еще пропавшего без вести, — проворчал Половцев. — Профессионалы не находят, а эти расстарались. Без знания русского, заметьте. Наверное, шаманили, всякие амулеты использовали, гадость какую-нибудь жгли на костре. Нам бы так…

— В общем, фигурка деревянного божка осталась у меня. Единственная память о друге. Я ее всегда при себе держал. Она моим талисманом стала, — признался Аленочкин.

— Вы ее открывали? — поинтересовался Сильвестр.

— Сразу после Васькиной смерти. Увидел какао-бобы, ни черта не понял, конечно. И засунул их обратно от греха подальше. Я всегда думал, что это просто какие-то семена, не имеющие значения. Их внутрь насыпали для того, чтобы эта штука гремела. А недавно я купил шоколадную фабрику…

Майя подложила ладошку под подбородок и завороженно слушала. Половцев бросил на нее ревнивый взор. Кто знает, вдруг Аленочкин ей понравится? Настоящий фабрикант, подумать только! Сидит и вот так запросто с ними беседует. Вид у него, конечно, на миллион долларов. И пьет, гад, одну минералку. Все капиталисты здоровье берегут смолоду, чтобы подольше пользоваться своими бабками. А ты их защищай…

— Мне, конечно, хотелось посмотреть, чем я теперь владею. Отправился я на экскурсию по фабрике, — продолжал между тем капиталист Аленочкин. — И в лаборатории мне показали какао-бобы, настоящие. Тут меня словно током ударило — точно такие же в той деревянной фигурке были! Раскрутил я фигурку и отдал содержимое на анализ. Начальник лаборатории так завелся, когда экспертизу провел! Говорит — новый сорт, и свойства у какао-бобов необычные.

— И что, ни на кого это больше впечатления не произвело? — поинтересовался Сильвестр. — Найти новый сорт — это же действительно редкость…

— Он не стал коллег погружать в проблему. Тем более я лично попросил его об услуге, поэтому он сам составлял отчет, сам его мне отправил. Только заметил дополнительно, что вещества, которые обнаружены в оболочке какао-бобов, обладают психо… психо… Кажется, психотропным действием. Я спросил — а как конкретно они могут воздействовать на человека? Он и говорит: тут не моя поляна. Нужно консультироваться у квалифицированного врача. Психиатра или психотерапевта.

— И вы вспомнили про Геннадия Ускова, — констатировал Сильвестр.

— Еще бы мне не вспомнить! Я же этот самый Фонд поддержки малых народов Америки финансировал уже много лет. Они там все меня уважали. Логично было к Ускову обратиться. Тем более у него клиника своя, он известный, уважаемый…

— Да… — протянул Половцев. — А оно вон как обернулось. Я всегда говорил — не стоит уважать кого попало. Ты уважаешь, а он тебе нож в брюхо…

Глаза Аленочкина затуманились. Он отлично помнил все, что происходило с ним в то время. Какой надеждой он был озарен… Как мечтал о том, что выпустит на рынок особый сорт шоколада…

* * *

Когда начальник лаборатории сообщил, что в руках Аленочкина находится новый сорт какао-бобов, тот сначала не поверил в удачу. А когда поверил, немедленно начал действовать. В уме он уже прикидывал бизнес-план нового перспективного проекта и соображал, кого ему необходимо привлечь для его реализации. На основе нового сорта какао можно создать дорогой эксклюзивный шоколад. Отличный способ добиться высоких прибылей от кондитерской фабрики.

Единственное, что смущало — предположение о возможном психотропном действии нового сорта. Поэтому прежде всего стоило убедиться, что он безопасен для потребителей.

Вячеслав был согласен, что нужна независимая экспертиза, в том числе и заключение специалиста, который разбирается в психотропных веществах. Проблема осложнялась тем, что Аленочкин не хотел посвящать в это дело посторонних. Перебирая в уме многочисленных знакомых, он довольно быстро вспомнил нужную фамилию.

Геннадий Усков активно участвовал в нескольких программах Фонда поддержки малых народов Америки, проводил исследования, посвященные психологии и культурным особенностям индейских племен. Аленочкин несколько раз встречался с ним в фонде и помнил, что Усков разрабатывает оригинальную терапевтическую методику, основанную на управляемых изменениях сознания, и у него есть собственная клиника и небольшая исследовательская лаборатория.

«Вот и замечательно, — подумал Аленочкин. — Он и экспертизу дополнительную сделает, и как психотерапевт заключение даст. Если там, конечно, есть те самые психотропные вещества».

Не откладывая дело в долгий ящик, он позвонил Майскому и через него связался с Усковым. Тот живо заинтересовался новым материалом для исследований, как, впрочем, и предложенным вознаграждением за труд, и с легкостью согласился провести анализ какао-бобов. При этом Аленочкин ни словом не обмолвился о том, что рассказал ему заведующий лабораторией кондитерской фабрики. Независимая экспертиза так независимая, решил он.