Шоколадный папа

Андреа бежит туда, где скоро начнется его концерт. Бежит по городу — Городу Детства, где все так знакомо, пусть вывески не те, магазины закрыты и люди стали старше; Андреа бежит, запыхавшись, чувствуя себя красивой и почти счастливой. Вниз по лестнице, в новый зал — нет, просто обустроенный заново, она и здесь когда-то была, на вечеринке, в седьмом классе, и ей так хотелось танцевать медляк с парнем, которого она ЛЮБИЛА. Однажды она попросила друзей тайком сфотографировать его, увеличила фотографию, подписала стихами: «Буду всегда тебя любить, пусть мне с тобой не быть!» И как-то раз, набравшись храбрости, подошла к нему сзади и положила руку на плечо. Он едва взглянул на нее и покачал головой — прежде чем она успела спросить.

Все меняется.

Алкоголь и красота меняют все. В первую очередь — алкоголь. Страх непривлекателен. Заикание, красные щеки (краска заливает лицо не румянцем, а пятнами), дрожь.

Андреа ни капельки не дрожит, оставляя куртку в гардеробе и заходя в зал, где собралась куча народу — в основном немногим старше ее; Андреа не краснеет, когда ее окликает знакомый голос, когда она оборачивается и видит, как приближается его радость; она протягивает ему розу и без малейшей запинки произносит:

— Это тебе.

— Спасибо. — Он целует ее в губы. — Прости, не стоило, наверное, этого делать?

— Стоило, — улыбается она.

Его радость становится еще радостнее, красивая и спокойная Андреа блистает. Он держит ее розу в зубах. Он обнажен до пояса и лет на семь старше Андреа. Она танцует перед сценой — красивее всех и ближе всех к нему. Иногда их взгляды встречаются, и он подмигивает ей во время пения.

СНОВА старая квартира Лины-Саги, Андреа остается ночевать. Спит рядом с бывшим парнем Лины-Саги, спит плохо и просыпается в панике. ТАК НЕЛЬЗЯ. Осторожно высвобождается из его объятий, одевается, вырывает лист из записной книжки, пишет: «Доброе утро! Мне очень жаль, но мне кажется, я не…»

— Ты куда?

Рука на ее руке.

— Мне нужно домой.

— Почему? Который час?

— Не знаю, мне надо… домой.

Он пытается уложить ее в постель, пытается смеяться — над ней, над происходящим, хочет прикоснуться к ее груди, просит:

— Прекрати…

Он старше, и она краснеет и словно становится меньше.

— Ты из-за Лины-Саги?

— Не знаю, из-за всего…

— Из-за чего?

— Не знаю, мне жаль, но я не могу…

— Послушай, — он устало смотрит на нее, пытаясь улыбнуться, — я не собираюсь в срочном порядке заводить новые отношения, но я хочу жить дальше, а ты? — Он сжимает ее руку. — Ты дрожишь, — говорит он. Ну зачем говорить такое? Как глупо. Она хочет вырваться, но он крепко держит ее — пусть сдавит ее руку так, чтобы ей пришлось закричать. — Я не хочу торопить тебя, я просто хочу — и я уже говорил это летом — узнать тебя поближе.

А я хочу, чтобы ты окунулся в меня с головой, не думая, не зная. Я хочу, чтобы ты схватил меня и не отпускал, никогда не отпускал, чтобы ты любил меня больше всех в мире, что бы я ни делала.

— Но я не могу, — повторяет она. Нелепые и скучные слова.

И он переворачивается на спину.

— Понятно. Ну, тогда уходи.

И Андреа уходит.

Танец Каспера

Зима продолжается.

Андреа быстро переворачивает страницу с номером Каспера, листая записную книжку. Он лишь один из многих, а у Андреа жизнь бьет ключом. Новый год, новые обещания (забыть Каспера); стоять на улице большого города посреди фейерверков и целовать ВСЕХ в губы. Потом трахаться с Бородачом на ковре в комнате Розмари, пока остальные за стенкой водят хоровод. Андреа снова знает, что счастлива. Не с Бородачом, конечно, — подумаешь, перепихнулись, — просто счастлива жить, пить, целовать ВСЕХ в губы.

Через пару дней звонит Лайла.

Она была на безумной вечеринке.

— Вот как, — отвечает Андреа. Свободной рукой чешет Марлона за ухом.

— Ее устраивали Building Burst, было ужасно много народу.

Андреа отпускает Марлона, который издает жалкий звук. Рука сжимает трубку. Она не хочет этого. Не сейчас. Лайла в телефонной трубке. Лайла была на вечеринке вместо Андреа, которую даже не пригласили. Лайла видела всех тех, кого должна была видеть Андреа, с кем она должна была говорить, кого она должна была обнимать, смеясь: «С НОВЫМ ГОДОМ!» Какая четкая картинка. Лайла была рядом с Каспером.

— Вот как, — повторяет Андреа, у нее сводит горло. — Весело было?

— Очень! Так жаль, что тебя там не было.

— Меня не приглашали.

— Ну да, но все-таки… То есть не то чтоб там было так уж весело…

— Ты говорила с Каспером?

Андреа слушает затаив дыхание. Внутри стужа.

— Да, немного. Он, кажется, был рад меня видеть, и, похоже, у него все хорошо…

Холод растекается в груди, перетекает в руки.

— А ты видела его с кем-нибудь? Ну, с девушкой?

Она мгновенно жалеет о сказанном, но ей нужно это знать. Просто нужно. Раз уж Лайла была там и видела своими глазами.

— Он довольно часто танцевал с одной, но она совсем некрасивая, я бы даже сказала, крупная такая девушка, и они, наверное, просто танцевали, не думаю, что… а как у тебя?

— Что?

— Новый год.