Шоковая терапия

– Галя сказала, что уголовное дело на Аникеева уже заведено, хотя руководство «Зенита» и просило не торопиться. Они своих попыток не оставят. Аникеев – «звезда», и он нужен команде – особенно накануне Кубка мира. Следователь дал понять, что «при определенных обстоятельствах» делу можно дать обратный ход.

– Интересно, во сколько он оценивает эти «обстоятельства»? – хмыкнул Леонид.

– Думаю, Аникеев заплатит. Или, может, даже клуб.

– В любом случае это лучше, чем тюрьма! – согласился Павел.

– Еще одна вспышка немотивированного насилия? – задумчиво пробормотал Лицкявичус. – Я прихожу к выводу, что неизвестный информатор Леонида знал, что делает, подсовывая ему этот список…

– А как насчет остальных? – задал вопрос Кобзев.

– Я успел поговорить еще с соседкой Алены Руцкой. Не самый лучший вариант, конечно, но она же у нас знаменитость, и до нее не так-то легко добраться!

– И что соседка? – спросила я.

– К счастью, дама разговорчивой оказалась. Живет одна с тремя пуделями и двумя болонками, часами сидит у окна и все обо всех знает. Она рассказала, что Алена – беспокойная соседка, к ней постоянно ходят толпы народу, как поклонники, так и коллеги с телеканала. Ночью, говорит, спать невозможно, потому что у нее музыка гремит. Она даже пару раз милицию вызывала, но там уже знают, кто в квартире проживает, поэтому никак не реагируют – никто не хочет с телевизионщиками связываться.

– Что-то пока непонятно, какое отношение Руцкая имеет к нашей проблеме, – проговорил Леонид недовольным голосом.

– А я еще не закончил! – ответил Никита. – Две недели тому назад Алену увезли в психиатрическую клинику.

– Да ты что?! – пискнула Вика. – С чего вдруг?

– Соседка точно не знает, но поговаривают, что она пыталась покончить с собой.

– Она еще в клинике? – спросил Лицкявичус.

– Домой, во всяком случае, не возвращалась, – пожал плечами Никита.

– А в какую именно лечебницу она попала?

– Понятия не имею.

– Вика, – сказал Лицкявичус, – обзвони все больницы этого профиля. Начни с Кащенко и Скворцова-Степанова, разумеется, и дальше по списку. Вполне вероятно, что информацию попытаются скрыть, ведь Руцкая – тоже в своем роде «звезда» и наверняка не захочет, чтобы ее имя всплыло в связи с попыткой самоубийства. Может, придется и поехать туда, если по телефону они разговаривать откажутся. У Вики времени, скорее всего, не будет…

– Я могу! – подняла я руку, как в школе. До сих пор помню, что обожала отвечать по истории и по химии и всегда тянула руку вверх, надеясь, что учительница заметит меня и спросит. Вот и сейчас, под задумчивым взглядом бывшего начальника, я почувствовала себя так же, как тогда, в детстве: на его лице читалось явное нежелание задействовать меня, и я не могла понять причин такого отношения, ведь Лицкявичус сам просил меня съездить в Москву и выяснить все об Ольге Малининой!

– Думаю, психушками… психиатрическими лечебницами, то бишь, – заметив гримасу Кобзева, поправился Лицкяивчус, – лучше заняться Паше. В конце концов, это его профиль. Я возьму на себя Евгения Смолкина – у меня есть пара знакомых в БДТ… Остаются Олеся Олымская, «звездный» стилист, бард Алла Данько, модельер Борис Ключин и Шамиль Усманов, режиссер «мыльных опер». Полагаю, разумно было бы распределить этих ребят между всеми вами.

– Погодите! – сказала я. – Понятно, что Артур Степанов, Петр Аникеев и наша покойница, Татьяна Донская, связаны общими симптомами – вспышками беспричинной агрессии и насилия. В свою очередь, Донская и Руцкая пытались покончить с собой.

– Первая – весьма успешно, – цинично заметил Кадреску.

– Да, – согласилась я. – Но остается вопрос: почему записку подкинули именно Леониду и почему именно в «Сосновом раю»?

– Что вы имеете в виду? – заинтересованно спросил Лицкявичус.

– Не попытаться ли выяснить, как связаны все эти знаменитости с нашей клиникой?

– В этом, несомненно, есть смысл, – ответил он. – Тем не менее вряд ли они сами или их окружение согласятся предоставить нам такую информацию… Леонид?

– Я могу попробовать поковыряться в их базе данных, – пробормотал патологоанатом. – Должны же в «Сосновом раю» вести какой-то учет пациентов?

– Вы все-таки продолжаете думать, что в самой клинике что-то не так? – спросил Павел, привычным движением поправляя съехавшие на кончик носа очки с толстыми стеклами.

– Один человек – это случайность. Два человека, вместе с Артуром Степановым, – это уже наводящая на определенные мысли последовательность. Если нам удастся доказать, что и все остальные люди подпадают под некую закономерность…

– И что тогда? – задал резонный вопрос Никита. – Что мы можем, не имея поддержки ОМР и возможности использовать Артема Ивановича?

– Э, почему это не имеете возможности? – возмутился молчавший до сих пор майор. – Там видно будет! Вы мне инфу предоставьте, зацепки какие-нибудь, а потом уж я и подумаю, что со всем этим делать.

* * *