Шолох. Долина Колокольчиков

Поселение было окружено внушительным деревянным забором: казалось, жители деревни в любой момент готовы сдерживать осаду.

Голден-Халла постучался. Долго не было никакого ответа, а затем по ту сторону раздался монотонный голос:

– Кто вы и зачем явились в Долину Колокольчиков?

Берти многозначительно подвигал бровями, одними губами произнёс: «Женский голос лучше – вызывает доверие», и я, откашлявшись, дружелюбно заявила:

– Доброй ночи! Мы мирные путники. Наш возница пропал, мы его ищем. К вам никто не приходил в последнюю пару часов?

После продолжительной паузы, наполненной завыванием ветра в щелях забора, сторож так же безэмоционально поинтересовался:

– Вы хотите пройти в деревню? – мой вопрос он проигнорировал с невозмутимостью сытого медведя.

– Да, – сказала я.

Послышался скрип отодвигаемого засова. Ворота распахнулись, и мы с Голден-Халлой с любопытством уставились на бородатого селянина.

За спиной у него открывался вид на старинную деревушку. Узкие улочки, деревянные домики с острыми крышами. В паре окон, несмотря на экстремально поздний час, танцевало пламя свечей – за занавесками были видны тени местных жителей. Горбоносая старушка вязала, сидя в кресле-качалке. Мужчина и женщина целовались, не думая о случайных свидетелях.

А между домами были протянуты тонкие гирлянды, увешанные стеклянными колокольчиками. Они мелодично позвякивали, медленно раскачиваясь на ветру.

– Добро пожаловать в нашу деревню, путники, – размеренно сказал мужичок и указующе махнул рукой. – В конце улицы вас ждёт трактир.

Берти вежливо поблагодарил, а затем сощурился:

– Хей, так до нас сегодня кто-то приходил?

– В конце улицы вас ждёт трактир, – весомо повторил местный житель.

– Спасибо, что пустили! – улыбнулась я, но ответной улыбки не дождалась.

Сторож молча закрыл ворота и замер, лицом к ним.

Мы с Голден-Халлой переглянулись, а потом пошли по указанному адресу. Хорошо. Будем считать, сторож из той породы людей, что упорно не хотят выходить за границы обозначенных трудовых обязанностей.

* * *

В трактире было тепло и приятно пахло корицей, орехами и ванилью.

Этого хватило для того, чтобы, несмотря на сомнительность всего происходящего, я прониклась к заведению самыми нежными чувствами. Прах с ними, с потенциальными опасностями! Ради неба, пусть приходят, если мы договоримся чинить друг другу препятствия возле жарко растопленного камина.

Стоило нам с Берти переступить порог, как пухленькая барменша в кружевном чепце воскликнула из-за стойки:

– Добрый вечер, путники! Присядьте на лавку да выпейте грогу!

Голден-Халла помог мне снять промокшую шуфу, затем сбросил свою, оставшись в тонкой белой кофте с верёвочками на груди и в узких зеленых брюках. Магические браслеты – изумрудный и голубой – болтались на запястьях сыщика, длинные пальцы украшало несколько колечек. Глядя на них, я мгновенно вспомнила Полынь – главного любителя обвешать себя всевозможными побрякушками, а потом безмерно смущать шолоховскую преступность тем фактом, что охотящийся за ней господин Ловчий выглядит ещё более неформальным, чем эта самая преступность даже в свои лучшие дни.

– Присядьте на лавку да выпейте грогу! – вновь крикнула трактирщица, уже погромче.

Я изумлённо обернулась на неё. Надо же, какая настойчивость.

Голден-Халла тоже вскинул брови, затем послушно опустился на скамью. Едва я села напротив, как трактирщица вышла из-за стойки и поднесла нам две дымящиеся кружки.

– Я угощаю. Сколько за них? – спросил Берти, вытаскивая кошелёк, но трактирщица лишь молча развернулась и удалилась.

– Это странно, да? – я задумчиво проводила её взглядом.

– Очень, – согласился Голден-Халла. – Наша гипотеза о туризме разваливается на ходу: кошелёк был приманкой. Нужны новые теории. Но я не в состоянии нормально думать, когда так замёрз. Придётся сначала отогреться.

– Что ж, «присел на лавку – выпей грогу», – со смешком посоветовала я, с наслаждением обхватывая горячую кружку руками.

Берти склонился над напитком, понюхал и с опаской глотнул:

– Грог как грог, – вынес вердикт он.

– Пей-пей. А я подожду полчаса, вдруг отрава?

– Неужели ты такая жестокая? – заинтересовался Берти.

– Скорее, прагматичная. Чтобы спасти тебя, мне нужно быть в трезвом уме.

Голден-Халла вытащил из саквояжа три крохотных пузырька и гордо водрузил их в центр стола.

– Противоядия от самых популярных ядов, – пояснил он. – Разделим их пополам, если что.

– Ух ты! – Я бессовестно сунула нос к склянкам. – С ума сойти, какой ты запасливый. И вторая шуфа, и зелья…

– Стиль жизнь у меня такой, – рассмеялся сыщик. – Никогда не знаешь, куда занесёт.

– Кстати, а зачем ты приезжал в Седые горы? Отпуск, работа или что-то ещё?