Шолохов

…В сентябре этого, 1959 года писателя пригласили на студийный просмотр фильма «Судьба человека». То режиссер Сергей Бондарчук осуществил свою мечту. Но кто бы мог подумать, что пропустят ее через многочисленные препоны. Поначалу начал мутить воду «Мосфильм» — режиссеру в ответ на его заявку было сказано кратко и тупо: «Несвоевременно!» Потом выразили недоверие сценаристам — пришлось Шолохову похитрить и на одном из вариантов поставить свою фамилию. Затем топкие обсуждения на художественном совете студии. Выявили «идейную ошибку»: «Мрачноватым получился конец, не устроена судьба солдата». Было от кого-то уж совсем погребальное пожелание: давайте-ка сделаем короткометражку, ибо не получится настоящего фильма из всего-то рассказа.

А Шолохов поверил в возможности Бондарчука и его сподвижников. Ринулся в решительное заступничество — побывал в ЦК у заведующего отделом культуры. Тот тоже набрался отваги, позвонил директору студии и просто приказал делать фильм.

Первый просмотр… Быстро пролетели полтора часа кинодейства. Включили свет. Шолохов к испугу режиссера и сценаристов отказался от беседы и с мрачным лицом молча пошагал к выходу. Ни слова с оценкой.

С ним увязался один из сценаристов. Шли-шли и вдруг Михаил Александрович прервал молчание.

— Да-а, умеет Серега за горло взять, — сказал он о Бондарчуке. — Не продохнешь! Не тяжко ли будет зрителю?

— Уже беспокоятся, что мрачноват будет конец.

— Мрачноват? Какая огромная сила у экрана! Ну а веселиться поводов нема! А ты видел, когда Соколов уходил от Мюллера, как Сергей плечами, движениями лопаток сыграл? И вот с берега пошел, а на плечах невыносимая тяжесть.

— О том и рассказ…

— Рассказ об этом. Только я и сам не ожидал, насколько экран усилит, утяжелит.

Трудно было Шолохову обживаться в киномире прежде всего из-за начальственных бдительщиков. Накапливались недовольства и обиды. Герасимов ему рассказал, как министр культуры потребовал переделок «Тихого Дона»: «Смягчить антисоветскость Мелехова». Этот же министр и с такими же указаниями о переделках высказался о подоспевшем фильме «Поднятая целина». Аргумент один: «Фильм смотрели члены Президиума ЦК, есть большие сомнения…»

…Конец декабря. Шолохов примчался в Москву. «Правда» собралась публиковать заключительную главу второй книги «Поднятой целины». Позвонил нескольким друзьям-писателям — если, мол, хотите, я почитаю.

Когда собрались, он взял со стола типографский оттиск будущей газетной полосы и произнес: «Подвели меня редакторы. Печатают в новогоднем номере. Кто прочтет? Встретят новый год с бокалами, будут отсыпаться…»

Его успокоили.

…29 декабря 1959 года. Домой пора бы, в Вёшки, но держит слово: согласился выступить перед студентами филологического факультета МГУ. Встреча прошла в переполненном зале. И, как всегда, оказалась живо полезной и читателям, и писателю.

Перед отъездом узнал, что у группы киношников есть намерение выдвинуть фильм «Судьба человека» на соискание Ленинской премии. И режиссер ее получит на следующий год — будто подарок к своему сорокалетию.

Дополнение. Шолохов был в Америке, когда в печати появились первые главы из второй книги «Поднятой целины». Роман был выдвинут на соискание Ленинской премии. Инициатором выдвижения стало издательство «Молодая гвардия». Официальное письмо в Комитет по премиям начиналось по-комсомольски непосредственно, живо: «С радостью выдвигаем роман „Поднятая целина“…»

Запад, судя по публикациям, свое увидел в «Поднятой целине»: независимость его создателя. В ЦК, конечно, сразу уразумели: там сталкивают Шолохова с партвластью. Такие статьи в СССР скрывались.

Тут-то произошла схватка Шолохова с американским журналистом Гарри Солсбери. Влиятельный советолог. Немало лет прожил в нашей стране и явно немалое познал. Печатается в авторитетной «Нью-Йорк таймс». Здесь-mo и появились две его статьи о романе.