Шолом-Алейхем

Ожидавшийся слета 1889-го, второй том «Фолксбиблиотек» вышел только в феврале 1890-го. Кроме романа «Иоселе-соловей», из своего Шолом-Алейхем дал туда ещё и одноактную пьесу «Сходка», где собравшиеся по поводу того, что что-то нужно делать, евреи все разом говорят и кричат, не слушая друг друга, размахивают руками, и так ни к чему и не приходят, – как нам кажется, одно из лучших его произведений. Понятно, чем оно было навеяно.

З а вторым томом «Фолксбиблиотек» должен был последовать третий, но… «Тяжело будет для Вас то, что я Вам сообщу здесь, но каково уже мне! Ваш раздвоенный друг, столь бурно прошедший бурную жизнь, оскользнулся и погиб… погиб для мира золота и бумаги. Пробил его последний час, и он, сложив оружие, обратился в бегство, – разумеется, до поры до времени. Что скажет “свет”? Как примут это мои друзья, искренние и неискренние? Но до того ли мне теперь? Считая Вас добрым, искренним другом, я прошу вспомнить о том, что говорено было между нами в Боярке. Дела уже тогда были скверны, но один шаг, устремлённый мною к выходу из неопределённого и шаткого положения, ускорил лишь конец. Две-три крупнейших неудачи, два-три ужаснейших банкротства – и я очутился в огне, объятый пламенем долгов и обязательств, грозящих мне не только разорением, но чем-нибудь более ужасным. Куда направляюсь я – одному богу известно!» [69] Он обанкротился, точнее – его обанкротили. Как это часто бывает в романах и в жизни, вышел на биржу приумножить капитал, доверился не тем людям, и все деньги, всё многотысячное наследство Ольги… В общем, не было больше её денег, остались только долги, расписки, кредиторы – которые грозили судом и тюрьмой. Нормальная реакция любого живого организма при виде опасности – это бегство. Инстинкт самосохранения толкает в спину: беги!

В октябре 1890-го Шолом-Алейхем вывозит семью в Одессу: Одесса не чужой город, здесь столько друзей, знакомых, литераторов; от Киева Одесса на другом краю света. Но всё же близко от него. Оставив семью в Одессе, Шолом-Алейхем уезжает за границу. Никто не знает, где он находится, а он в Париже, Вене, Черновцах. Через полгода, когда стало можно вернуться, весной 1891-го, возвращается в Одессу из Румынии. Спасибо тёще – это она, собрав остатки состояния Лоева, оплатила долги, – спасибо ей.

* * *

В Одессе Шолом-Алейхем проживёт два с половиной года. Тесная, темноватая квартирка на Канатной, 26 – не киевская на Елизаветинской, но ведь бывало и похуже, правда? Главное – в Одессе живут все самые известные еврейские писатели: Мойхер-Сфорим, Равницкий, Бен-Ами, Лилиенблюм, Бялик [70] , другие, сейчас сюда на время переселился Дубнов. Да и вообще.

К концу XIX века Одесса была ещё одним центром еврейской культурной жизни в Росийской империи: евреев здесь проживало, по переписи 1897 года, почти сто сорок тысяч – треть всего населения этого города были евреи; здесь выходили русско-еврейские издания «Одесский листок» и «Одесские новости», в которых начал публиковаться и Шолом-Алейхем; русская администрация города к евреям благоволила, поощряла их участие в хозяйственной и культурной жизни города.

* * *

Говорить, что не обанкроться Шолом-Алейхем, не потрать он все деньги жены в биржевых махинациях, не видать нам и одного из самых лучших его произведений – «Менахем-Мендла», – это, конечно, цинизм. Но это так: как всегда происходит, катастрофический жизненный опыт вылился в художественно совершенное творение, давшее мировой литературе новый тип плохого-хорошего героя (а именно на таких противоречивых характерах и стоит вся литература: Ахилл, Дон Жуан, Гамлет, Фауст, Шерлок Холмс, Остап Бендер. Тип, придуманный Шолом-Алейхемом, – это луфтменч («человек воздуха»): местечковый еврей, неутомимо пытающийся разбогатеть и вечно ввязывающийся во всякие аферы, сулящие миллионы, но лопающиеся, как мыльный пузырь, оставляя его ни с чем, вернее – всё глубже низвергая раз за разом на социальное дно.