Шопинг с Санта Клаусом

— Чего? — удивленно переспросила нахалка, отказываясь от намерения покрыть признательными поцелуями исполнительное милицейское лицо. — При каком задержании?

— Документики ваши предъявите! — утерев физиономию, злорадно сказал старлей Горохов.

— А орудие преступления вот сюда попрошу! — сержант Петров выдернул из кармана полиэтиленовый пакетик из-под благополучно съеденных пирожков.

Вытряхнув из него крошки, он ухватил нахалку за запястье и в имитации рукопожатия ловко вытряхнул из стиснутого кулачка миниатюрный клинок.

— Вы спятили?! — оскорбилась нахалка.

— Так и запишем: при задержании оскорбляла лицо, находящееся при исполнении! — с удовольствием отметил сержант.

— Какого преступления?!

— Да ладно вам! К чему запираться? — махнул рукой старлей, настроение которого улучшалось с каждой минутой. — «Какое преступление»! А такое: незаконная заготовка новогодних елей!

— В количестве ста штук! — услужливо подсказал сержант Петров. — Или не ста? Признавайтесь по-хорошему, сколько деревьев срубили?

— Чем бы я их рубила?! — удивилась нахалка. — У меня и топора нет, одна пилочка!

— Сколько деревьев спилили? — учел поправку сержант.

— Это дамская маникюрная пилочка!!! — завопила гражданка, топая ногами.

— Ага, рассказывайте! Дамская! — заржал сержант. — А нарисован-то на ней мужик с топором!

— Мужики, вы что — смеетесь? — Дамочка перестала орать и широко раскрыла глаза, заблестевшие не хуже новогодних шариков.

Милицейские мужики и впрямь весело смеялись.

— Не пилила я деревья, клянусь вам! — горячо сказала задержанная, прижимая руки к сердцу. — Я веревку пилила!

— О, точно, тут и веревочка есть! — заглянув под сосенку, пуще прежнего обрадовался сержант Петров. — Вокруг стволика намотана, а на коре имеются отчетливые следы пилки!

— Так и запишем: пилила деревья — раз, вязала их — два! — резюмировал старлей Горохов. — Короче, гражданочка, попрошу прекратить разговорчики. Пройдемте!

— Да побойтесь бога, господа товарищи! Какие елки? Между прочим, я сама стала жертвой бандитского нападения! Меня, между прочим, ограбили! Украли очень важный документ! — задергалась гражданочка. — Вы выслушайте меня сначала!

— А вот мы сейчас вас в отделеньице отвезем и там как следует выслушаем! — пообещал Петров.

— Погоди уезжать, надо в лесничество сообщить, пусть пришлют своих людей — ущерб посчитать, елки собрать! — возразил Горохов.

В ожидании лесников милиционеры поместили задержанную в «шестерку», а сами остались на плантации, глубоко и свободно дыша хвойным ароматом. Солнышко поднималось все выше, приятно согревая воздух и озябшие милицейские души.

Для кого как, а для сержанта Петрова и старлея Горохова день обещал быть чудесным.

9

— Ладно! — сказала я себе, нервно побарабанив пальцами по бугристому сиденью, с которым до меня контактировали не лучшими своими сторонами худшие люди общества. — Ладно, ладно, ладно! Только один звонок. Один звонок — это же не беспринципное заигрывание, правда? Тем более у меня и в мыслях нет с ним заигрывать. Хватит уже, наигралась.

«Доигралась!» — ворчливо поправил внутренний голос.

— Тем более пусть он меня спасает! — огрызнулась я. — Во всех детективах безвинно арестованные герои всегда звонят своим юристам! Вот и я позвоню.

«Да уж, что-что, а повод организовать ты умеешь!» — неодобрительно буркнул мой внутренний ментор, но я его уже не слушала.

Я быстро, но внимательно, чтобы вновь не ошибиться, набрала нужный номер и, пока шел вызов, успела трижды прочитать успокаивающее заклинание: «Юрист человеку — друг, товарищ и брат!»

В братьях благодаря Вадику у меня острой нехватки не было, а вот юридически подкованный друг и товарищ требовался просто до зарезу. С учетом специфики шьющегося мне дела, я бы даже сказала — до запилу и зарубу.

— Привет! — вполне ласково сказал мой заклятый друг. — Как дела? Я рад тебя слышать.

— А уж я как рада, — удерживая на лице старательно прицепленную улыбку, ответила я. — Слышать! Видеть, обонять, осязать…

«Полегче с сомнительными глаголами, — сердито предупредил внутренний голос. — Договоришься опять…»

— Извини, что беспокою, но у меня возник срочный и важный вопрос по твоей юридической части, — светски застрекотала я, усилием воли заглушив вскипающие эмоции. — Не подскажешь, какое будущее светит человеку, которого несправедливо обвиняют в том, что он спилил сотню елок?

— Гм… — Саша, похоже, озадачился, но в грязь лицом не ударил. — Секундочку, я сейчас посмотрю… Этот человек, он спилил свои елки без договора аренды лесных участков?

— Вообще без всякого договора, ты угадал, — вздохнула я, с тоской и печалью вспомнив отнятый у меня наглыми грабителями германский контракт.

— Значит, рубка является незаконной, и ущерб от нее будет исчисляться на основании постановления Правительства Российской Федерации от 8 мая 2007 года, — бодро зачастил законовед. — В каком возрасте были ели? Старше десяти лет или моложе?

— А я почем знаю? — искренне изумилась я. — Они мне свои паспорта не показывали!

— А стволы тебе показывали? — по тону чувствовалось, что Александр начинает нервничать.