Шопинг в воздушном замке

– Сама виновата! – повысила голос Таня. – Пить меньше надо!

– У ней сын умер, – вздохнула Катерина.

– Где дом Майи? – Я попыталась остановить пустой спор.

– Дом? – фыркнула Таня. – Сарай!

– Езжайте до знака «кирпич», – пояснила Катерина, – там налево сверните и по проселку. Последняя изба за водокачкой.

– Вы только ей денег не давайте, – напутствовала Татьяна, – мигом пропьет.

Домик, в котором, предположительно, жила до отправки в больницу Пелагея Андреевна, выглядел крайне убого. Покосившаяся на один бок хатка с грязными окошками, давно не крашенными стенами и рамами, с крышей, покрытой позеленевшим от времени толем. Даже на простой, давно уже никем не используемый шифер у хозяйки денег не хватило.

– Есть тут кто? – закричала я, входя в захламленный двор.

Наверное, владелица фазенды бродит по близрасположенным помойкам и собирает там всякий хлам – около крыльца валяются ржавые ведра, помятый чайник, тряпки, бутылки, эмалированный бидон, рваные газеты. Единственное, чего нет в куче, – так это пищевых отбросов. Похоже, еда здесь уничтожается без остатка.

– Есть здесь кто-нибудь? – повторила я, опасливо поглядывая на полуразвалившееся крыльцо. Не хотелось бы сломать ногу, наступив на прогнившую доску.

Снизу послышался тихий всхлип, от неожиданности я подпрыгнула и тут же успокоилась. Из-под груды барахла выползла маленькая серо-черная собачка, похоже, помесь болонки с терьером. Увидав меня, она упала на живот и вжалась в землю.

– Не бойся, – тихо сказала я, присела и погладила всклокоченную шерстку.

Сердце пронзила жалость. Ну чем несчастное создание провинилось перед небесами? За что оно живет в грязи и голоде? Пальцы нащупали выпирающий позвоночник и ребра животного. А еще у собаки явно отит, потому что песик заплакал, когда я случайно задела одно ушко.

– Дай посмотрю, что у тебя там, – попросила я и аккуратно подняла свалявшуюся шерстку.

Так и есть, внутри ушной раковины полно черных катышков, наружу вытекает гной – у несчастной псинки запущенное воспаление. С бедой можно справиться, нужны промывание, капли, мазь и, вероятно, уколы антибиотика. Если сейчас начать лечение, через пару недель собачка забудет о боли, но, похоже, бедняжка никому не нужна. Однако она не беспризорная – на худой шейке застегнут слишком широкий для столь маленького существа кожаный ошейник.

– У меня в машине есть набор лекарств, – протянула я, поглаживая трясущееся тельце, – если ты никуда не уйдешь, принесу медикаменты и попытаюсь хоть что-нибудь сделать. Хотя бы промою ушки перекисью. Или поискать здесь аптеку?

– Какого хрена? – заорали изнутри избы.

Я подняла голову. Псинка, повизгивая, попыталась уползти, из распахнувшегося окна на нас смотрела тетка неопределенного возраста. Одутловатое лицо, опухшие глаза, багровая кожа на щеках и носу без слов говорили об излюбленном занятии «красавицы» – беспробудном пьянстве.

Глава 9

– Че приперлась? – завизжала хозяйка. – Спереть имущество хочешь?

– Мне не нужны ржавые ведра, – возмутилась я. – Вы Майя?

– Допустим, – сбавила тон женщина. – А ты кто?

– Суворова Пелагея Андреевна здесь живет?

– Это моя изба! Личная! Собственная!

– Замечательно. Но мне известно, что здесь должна проживать Пелагея Андреевна!

– Она уехала, – вдруг вполне мирно заявила алкоголичка.

– Суворова в больнице, – показала я свою осведомленность.

– Раз знаешь, чего лезешь? Ты ваще кто?

– Меня зовут Лампа.

– А меня утюгом кличут, – заржала Майя.

Подавив накатившее раздражение, я постаралась сохранить вежливость.

– Я и не думала шутить. Имя такое есть – Евлампия, сокращенно Лампа.

– И че тебе надо?

Я вынула кошелек.

– Денег хотите?

– И че делать?

– Просто поговорите со мной.

– Заходь!

– Ступеньки не развалятся? – на всякий случай поинтересовалась я.

– Они крепкие, – ухмыльнулась Майя, в предвкушении мзды пьянчужка стала приветливой, – лезь, не боись!

Я вскарабкалась к двери, толкнула ее и очутилась в... не хватает слов, чтобы описать интерьер. Загаженная, замусоренная, похожая на общественный сортир московского вокзала комната. Но туалеты в столице, став платными, приобрели вполне приличный вид...

– Садись, – кивнула Майя на табуретку.

– Спасибо, я лучше постою, – стараясь не дышать, выдавила я. – Не хотите на воздухе побеседовать?

– Тама дождь собирается!

– Пока не капает, лучше выйти, – прошептала я. – Извините, я могу упасть в обморок.

– Больная, что ли? – надулась Майя.

– Нет, просто не выношу духоты, – соврала я.

– Хрен с тобой, – проявила человеколюбие хозяйка.

Мы выбрались на двор, я с удовольствием втянула носом свежий деревенский воздух и спросила у Майи:

– Как к вам попала Суворова?

– Ее на лето привезли, – без агрессии ответила хозяйка, – дачку сняли.

– У вас? – поразилась я.

– А че?

И как отреагировать на ее вопрос? Сказать честно: «Только сумасшедший мог устроиться на летний отдых в помойке»?

Решив воздержаться от комментариев, я задала следующий вопрос:

– А кто доставил Пелагею Андреевну?

Майя собрала лоб морщинками.

– Э... э... Марь Иванна!

– Мария Ивановна?

– Точно.

– А фамилию назовете?

– Вострикова.

Я несказанно обрадовалась этим сведениям.