Шопоголик и брачные узы

Какое счастье. Я спасена. Спасена!

— Ты серьезно? — Не веря своим ушам, Люк вопросительно смотрит на меня.

— Конечно, серьезно! Если хочешь аннулировать свадьбу, я не собираюсь из-за этого ссориться. Даже… давай аннулируем прямо сейчас!

— Ты одна на миллион, Бекки Блумвуд, — выдыхает Люк. — Согласиться без малейших колебаний…

— Это твое желание, Люк, — торжественно произношу я. — И это все, что имеет для меня значение.

Свершилось чудо! Других объяснений нет.

Единственный раз в моей жизни Бог услышал меня. Он или Ганеша, один из двух.

— Вы не можете так поступить. — Впервые в голосе Элинор звучит волнение. — Бы не можете так просто отказаться от свадьбы, которую я организовала для вас. Создала для вас.

— Я могу.

— Это крайне значительное событие! Приглашены четыреста человек! Это важные люди. Мои друзья. И для благотворительности…

— Что ж, передай им мои извинения. Элинор делает несколько шагов в сторону Люка, и я понимаю, что ее трясет от ярости.

— Если ты это сделаешь, Люк, обещаю — ты больше не услышишь от меня ни слова.

— И прекрасно. Идем, Бекки.

Он тянет меня за руку, и я спешу за ним, споткнувшись о ковер.

Лицо Элинор снова передергивает судорога, и я, к крайнему своему изумлению, испытываю к ней нечто вроде сочувствия. Но за порогом ее квартиры это чувство как рукой снимает. Довольно мы с моими родителями натерпелись от Элинор. Она получила то, что заслужила.

Изрядно оглушенные, мы в молчании спускаемся по ступенькам. Люк подзывает такси, дает водителю адрес, и мы забираемся внутрь.

Только квартала через три мы решаемся взглянуть друг на друга. Люк очень бледен, его слегка трясет.

— Не знаю, что и сказать, — выдавливает он. — Не могу поверить, что я это сделал.

— Ты был великолепен, — твердо говорю я. — Она сама до этого довела.

Люк серьезно смотрит на меня:

— Бекки, мне очень жаль, что так получилось со свадьбой. Я знаю, как ты ждала ее. Я все устрою. Обещаю. Просто скажи — как.

Я не отвожу от него глаз, а сама лихорадочно соображаю. Ладно. Это нужно проделать очень осторожно. Неверный шаг — и все обрушится мне на голову.

— Так… ты все еще хочешь пожениться? Я имею в виду — в принципе?

— Конечно, хочу! — У Люка потрясенный вид. — Бекки, я люблю тебя. Еще больше, чем прежде. Я никогда еще не любил тебя так сильно, как сейчас, когда ты, ни секунды не колеблясь, принесла для меня такую немыслимую жертву.

— Жертву? А, ты о «Плазе»! Да, — спохватываюсь я, — да, ты попросил многого. И… к слову о… свадьбах…

Я никак не могу заставить себя произнести это. Будто устанавливаю последнюю карту на вершине целой пирамиды. Это нужно сделать наверняка.

— Как бы ты отнесся к тому, чтобы пожениться… в Оксшотте?

— Оксшотт? Превосходно. — Люк закрывает глаза и откидывается на спинку сиденья.

Я даже теряю дар речи. Все встало на свои места. Чудо совершено — и совершенно.

Мы едем по Пятой авеню, я выглядываю из окна машины, внезапно увлеченная окружающим миром, и впервые замечаю, что настало лето. Что сегодня прекрасный солнечный день. Что в витрине «Сакс» — новая коллекция купальников.

Такое чувство, будто я очень долго ходила с тяжелым грузом на спине и совсем позабыла, каково это — ходить выпрямившись. Но вот тяжесть сброшена, и я могу расправить плечи, могу вновь радоваться жизни. Конец месяцам в царстве ночных кошмаров. Теперь я могу спать спокойно.

18

Только мне это не удается.

Честно говоря, я вообще не сплю.

Люк уже давно отрубился, а я все смотрю в потолок, и мне не по себе. Что-то здесь не так. Просто я не могу определить, что именно.

На первый взгляд все превосходно. Элинор исчезла из жизни Люка — и на здоровье. Мы можем пожениться дома. Мне не надо волноваться из-за Робин. Мне вообще не из-за чего волноваться. Будто большой шар вкатился в мою жизнь, единым махом опрокинув все плохие кегли и оставив только хорошие.

Мы устроили замечательный праздничный ужин, откупорили бутылку шампанского и выпили за дальнейшую жизнь Люка, за свадьбу и друг за друга. Потом начали обсуждать, куда отправимся на медовый месяц, я напирала на Бали, а Люк требовал Москву, и мы затеяли одну из тех почти до истерики веселых перепалок, какие происходят у людей, переживших сильное напряжение. Это был чудесный вечер.

И мне полагается быть совершенно счастливой. Но я лежу в постели и счастливой себя почему-то не чувствую. Вспоминаю всякие мелочи. Как Люк выглядел сегодня вечером. Пожалуй, он был слишком возбужден. Слишком ярко блестели глаза.

А как мы оба смеялись — будто маньяки какие-нибудь. Словно не могли остановиться.

И еще. Какой вид был у Элинор, когда мы уходили. И мой разговор с Аннабел несколько месяцев тому назад.

Я должна чувствовать себя победительницей. Отомщенной. Но… не чувствую. Что-то здесь не так.

Наконец, часа в три утра, я выскальзываю из постели, отправляюсь в гостиную и набираю номер Сьюзи.

— Привет, Беке, — растерянно говорит она. — А у вас там который час? — Я слышу звуки английской утренней телепрограммы и даже, кажется, чмоканье Эрни. — Мне так жаль, что я тебе вчера закатила эту сцену. Мне так потом было тяжело…