Шопоголик и сестра

— Свалим пока в углу гостиной. За дверью. Пока ты на работе, я все разберу.

— Отлично.

Пару секунд я молчу, вспомнив вдруг о тех двадцати шелковых китайских халатах. Как бы протащить их в квартиру тайком, пока Люк не видит?

— А если не хватит места, перенесем все лишнее в свободную спальню, — как бы между делом добавляю я.

— Не хватит места? — Люк хмурится. — Бекки, сколько вещей нам должны привезти?

— Да не так уж и много! Почти ничего! Просто если их упаковали в громоздкие коробки, то места понадобится больше, вот и все.

Под пристальным и подозрительным взглядом Люка я отворачиваюсь, сделав вид, будто поправляю ремешок часов. Груз вот-вот привезут, и мне страшновато.

Надо было, пожалуй, рассказать Люку о тех деревянных жирафах. Может, признаться сейчас, пока не поздно?

Нет, не стоит. Квартира у Люка большая, да что там, огромная! Какого-то несчастного жирафа он и не заметит.

Оставив двери нараспашку, мы выходим во двор. Там возле небольшого фургона стоит парень в джинсах.

— Мистер Брэндон?

Уф, кажется, пронесло. И правда, не могла же я накупить слишком много вещей! Фургончик совсем крошечный!

— Да, это я, — говорит Люк и, вежливо улыбаясь, протягивает ему руку.

— Не подскажете, где лучше поставить грузовики? — Парень чешет в затылке. — Они тут за углом.

— Грузовики? — переспрашивает Люк с застывшей улыбкой. — В каком смысле?

— Нам нужно разгрузить две машины. Можно поставить их на вашу стоянку во дворе?

— Конечно, ставьте! — вмешиваюсь я, поскольку Люк явно утратил дар речи.

Парень уходит, мы оба молчим.

— Вот! — весело объявляю я. — Здорово, правда!

— Два грузовика. — Люк все еще не верит собственным ушам.

— Да там, наверное, еще чьи-то вещи, не только наши! — убеждаю я. — Не могли же мы накупить целых два грузовика сувениров!

Нет, ну в самом-то деле.

Это же бред какой-то! Да при всем желании за десять месяцев невозможно…

Я абсолютно уверена, что мы никак не могли…

Боже мой.

За углом слышится свирепый рык моторов, и во двор въезжает огромная белая фура, а за ней еще одна. Они паркуются во дворе, со скрежетом спускают пандусы. Мы с Люком спешим заглянуть в переполненное чрево грузовика.

Ого. Впечатляет. Грузовик до отказа набит всякой всячиной вперемешку с мебелью. Кое-что завернуто в бумагу, что-то — в полиэтилен, а некоторые предметы и вовсе не упакованы. Оглядывая все это богатство, я начинаю жутко волноваться. Будто посмотрела видеозапись нашего путешествия. Ковры из Стамбула. Горшки из сушеных тыкв, купленные в Перу. А об этом древнем индейском заплечном мешке для младенцев я и вовсе забыла!

Рабочие в комбинезонах принимаются выгружать вещи. Мы отступаем в сторонку, чтобы не мешаться под ногами. Я все еще мечтательно разглядываю содержимое грузовика, погрузившись в воспоминания, и вдруг замечаю крошечную бронзовую статуэтку и с улыбкой поворачиваюсь к Люку:

— Это же Будда! Помнишь, когда мы его купили, Люк?

Но Люк меня не слышит. Его взгляд прикован к огромному предмету, обернутому бумагой, который рабочие выволакивают из машины. Из обертки торчит жирафья нога.

Вот черт.

За первым гигантским жирафом выносят второго. Такого же.

— Бекки, а эти зверюги как здесь оказались? — спрашивает Люк, не повышая голоса. — Мы же договорились, что не будем их покупать.

— Помню, — охотно соглашаюсь я. — Договориться-то мы договорились, но потом наверняка пожалели бы. Вот я и приняла самостоятельное решение. Правда, Люк, они здорово будут смотреться в интерьере! Как центральный элемент декора!

— А это откуда? — Люк смотрит на пару фарфоровых ваз, которые я купила в Гонконге.

— А, это! — И я пускаюсь в объяснения: — Как раз собиралась тебе о них рассказать. Представляешь, это точные копии ваз эпохи Мин! Продавец сказал, что…

— Но какого рожна они тут делают?

— Я… их купила. Они прекрасно подходят к прихожей. Вот увидишь, на них будет держаться вся отделка! Нам все обзавидуются!

Он тычет пальцем в огромный разноцветный рулон:

— А это что?

— Это называется дхарри… — От его взгляда я замолкаю, а потом еле слышно добавляю: — Купила его в Индии.

— И меня не спросила.

— Ну-у…

Что— то не нравится мне его взгляд. Надо попытаться его отвлечь.

— Ой, смотри! А вот и полочка для специй, которую ты купил на рынке в Кении!

Но Люк не слушает: заворожен видом массивной штуковины, вытащенной из первого грузовика. Это гибрид ксилофона и, стойки с висящими на ней медными кастрюлями.

— Это еще что за чертовщина? Музыкальный инструмент?

Болтающиеся на крючках гонги, похожие на кастрюли, ударяются с таким звоном, что двое каких-то случайных прохожих толкают друг друга в бок и хихикают.

Не стоило все-таки покупать эту дребедень.

— Э-э, да… — откашливаюсь я, — это индонезийский гамелан.

Пауза.

— Значит, индонезийский гамелан, — сдавленным голосом повторяет Люк.

— Да, частица культурного наследия! — оправдываюсь я. — Научимся играть на нем, он станет центральным элементом нашей…

— И сколько всего этих центральных элементов? — Люк озирается. — Бекки, все это барахло — оно наше?

— Выносим стол, посторонись! — кричит рабочий.

Господи боже мой. Так, думай быстренько. Надо спасать положение.