Шоссе Линкольна

Наверное, он был прав. Они разговаривали всего минуту, а вокруг уже собирались люди. Несколько рабочих с ферм, вдовы Уэстерли и два мальчика, болтавшиеся на лужайке суда. Если закончится служба в церкви Пятидесятницы или в конгрегационалистской, народа станет еще больше. Что бы ни произошло дальше, папаше Снайдеру это станет известно, так что Джейку оставался только один способ довести эту их встречу до завершения.

Эммет положил ключи в карман и стоял, опустив руки.

Незнакомый заговорил первым. Он прислонился к двери «студебекера», сдвинул шляпу назад и улыбнулся.

– Похоже, у Джейка к тебе одно незаконченное дело.

Эммет посмотрел ему в глаза, потом повернулся к Джейку.

– Если незаконченное дело, Джейк, давай закончим.

Джейк как будто не знал, с чего начать, как будто гнев, которого он ожидал, который должен был испытывать все эти месяцы, вдруг ушел. Тогда, по примеру брата, он начал с вопроса.

– Ты думаешь, ты хорошо дерешься, Уотсон?

Эммет не ответил.

– Может, ты вроде боксер – когда бьешь без причины и без предупреждения?

– Причина была, Джейк.

Джейк подступил на полшага, чувствуя, что злость в нем поднимается.

– Говоришь, Джимми хотел первым тебя ударить?

– Нет. Он не пытался меня ударить.

Джейк кивнул, стиснув зубы, и подступил еще на полшага.

– Так любишь ударить первым – что ж ты меня не ударишь первым?

– Я не хочу тебя бить, Джейк.

Джейк посмотрел на Эммета, потом посмотрел в сторону. На двух приятелей он не смотрел. На зрителей, стоявших позади, не смотрел. Он смотрел куда-то в пространство. А потом, повернувшись, ударил Эммета прямым правой.

На Эммета он не смотрел, когда бил, – кулак только задел скулу, вместо того чтобы попасть в подбородок. Но задел чувствительно, так что Эммет качнулся и ступил вправо.

Все шагнули ближе – Эдди, незнакомец, зрители, даже женщина с коляской, только что подошедшая. Все – кроме Джейка. Он не двинулся и смотрел на Эммета. Эммет вернулся на прежнее место, по-прежнему не поднимая рук.

Джейк покраснел, то ли от усилия и гнева, а может быть, еще и от смущения.

– Подними кулаки, – сказал он.

Эммет не пошевелился.

– Кулаки, слышишь?

Эммет принял боксерскую стойку, поднял кулаки, но не настолько, чтобы защитить голову.

На этот раз Джейк ударил его в зубы. Эммета отбросило на три шага, он почувствовал вкус крови на губах. Он удержал равновесие и сделал три шага вперед, став досягаемым для нового удара. Он слышал, как чужой подзуживает Джейка, снова поднял кулаки на уровень груди, и Джейк сбил его с ног.

Мир вдруг пришел в беспорядок, накренился на тридцать градусов. Чтобы подняться на колени, Эммету пришлось опереться на дорогу обеими руками. Он чувствовал, как жар от бетона проходит в его ладони.

Он стоял на четвереньках, ждал, когда прояснится в голове; потом начал вставать.

Джейк шагнул к нему.

– Не вставай, – сказал он осипшим от волнения голосом. – Не вставай, Эммет Уотсон.

Эммет выпрямился, начал поднимать кулаки… но он не готов еще был стоять. Земля закружилась, встала дыбом, и он, крякнув, повалился на мостовую.

– Хватит, – раздался чей-то голос. – Хватит, Джейк.

Между зрителями пробивался шериф Питерсен.

Одному помощнику он велел отвести Джейка в сторону, а другому – отогнать зрителей. Сам сел на корточки и осмотрел Эммета. Даже повернул ему голову, чтобы получше разглядеть левую сторону лица.

– Кажется, ничего не сломано? Ты цел, Эммет?

– Я цел.

Шериф продолжал сидеть на корточках.

– Собираешься предъявить обвинение?

– В чем?

Шериф дал знак помощнику отпустить Джейка и снова обратился к Эммету – тот сидел на тротуаре и вытирал кровь с губы.

– Давно ты вернулся?

– Вчера.

– Быстро же он тебя отыскал.

– Да, быстро.

– Не могу сказать, что я удивлен.

Шериф помолчал.

– Ты дома остановился?

– Да, сэр.

– Ну, ладно. Давай-ка почистим тебя, прежде чем домой поедешь.

Шериф взял Эммета за руку, чтобы помочь встать. Но при этом успел взглянуть на костяшки его пальцев.

Шериф и Эммет ехали по городу в «студебекере» – Эммет на пассажирском месте, шериф за рулем, вел машину спокойно, неторопливо. Эммет кончиком языка ощупывал зубы. Шериф насвистывал песню Хэнка Уильямса и вдруг оборвал ее.

– Неплохая машина. Сколько может выжать?

– Миль восемьдесят, без тряски.

– Смотри ты.

Шериф по-прежнему вел неторопливо, плавно входя в повороты, насвистывая. Когда проехали поворот к участку, Эммет посмотрел на него вопросительно.

– Я подумал, к нам тебя отвезу, – объяснил шериф. – Пусть Мэри на тебя взглянет.

Эммет не возражал. Ему не мешало почиститься перед тем, как ехать домой, но еще раз в полицию не хотелось.

Они остановились на дорожке к дому Питерсенов, и Эммет хотел уже открыть дверь, но шериф не двинулся с места. Он сидел, положив руки на руль – так же, как директор колонии накануне.

Эммет ждал, когда заговорит шериф, и смотрел через ветровое стекло на шину, подвешенную к дубу на дворе. С детьми шерифа он не был знаком, но знал, что они взрослые; непонятно было, то ли эта шина – память об их детстве, то ли шериф повесил ее для внуков. А может, ее повесили еще до того, как шериф купил дом.