Шотландия и Англия в первой половине XV в.: высокая политика и региональные амбиции

Известно, что 15 июля 1400 г. Джон Норбери представил королю искомый юридический свод, в его основу легла хартия об оммаже, принесенном Джоном Баллиолом, ставленника Эдуарда III, после смерти бездетного Александра III в 1286 г.[107]. Туда также входили выдержки из договоров Эдуарда I c Шотландией 1291–1296 гг., составленные в выгодном для Англии свете[108]. Получившийся документ шотландский историк Норман Макдугалл охарактеризовал «сборной фальшивкой»[109]. Конечно же, речь не идет о фальшивке, однако, понятно, что документы были подобраны односторонне, в выгодном для англичан духе.

В связи с подготовкой юридического обоснования притязаний Англии на Шотландию, уместно вспомнить слова английского хрониста Кэпгрейва, отражавшие позицию английского двора, что поскольку мир 1328 г. был заключен предателем Мортимером, он не может считаться действительным. Вдобавок хронист был уверен, что неудачи, которые преследуют шотландцев в войне с англичанами — свидетельство божьего промысла и «господство Англии над Шотландией угодно Богу»[110].

В июле 1400 г. Генрих IV потребовал от Роберта III принести оммаж за свое королевство[111]. По-своему показательным является тот факт, что в ответ на это, совершенно юридически некорректное требование англичан, шотландцы все же предложили начать переговоры по данному вопросу.

Такой поворот событий мы можем объяснить следующими причинами. Во-первых, действовал внешнеполитический фактор. Из-за раздиравших Францию междоусобиц Бургуньонов и Арманьяков, боровшихся за власть в период болезни Карла VI, Франция была не способна оказать поддержку Эдинбургу, а без нее он не был готов идти на открытый конфликт с Англией. Вторым моментом, повлиявшим на решение идти на переговоры с Англией, стало политическая напряженность внутри самой Шотландии, поскольку (вероятно, не без участия Англии) активизировала свою деятельность сепаратистки настроенная гэльская знать Хайленда. «Хроники Шотландии» сообщают о мятеже горцев с острова Мэн, поводом для которого стало, якобы, недовольство налогами, которые пытались собрать в этой области королевские чиновники. В связи с этим, в мае 1400 г. Роберт III был вынужден отправить на подавление мятежа часть преданных ему лордов[112]. Королю не удалось поймать лидеров восстания, однако, на какое-то время ситуация в горах стабилизировалась[113].

Английский монарх 7 августа 1400 года обратился к шотландской знати[114]. В этом заявлении Генрих IV призывал лордов Шотландии явиться к нему лично в Эдинбург и принести оммаж за свои владения. Встречным предложением стало обращение герцога Ротси к английскому суверену. Ротси предложил Генриху IV устроить рыцарский поединок между двумястами-тремястами шотландскими лордами с равным числом англичан, с тем, чтобы решить спор между их королевствами традиционным феодальным способом — путем рыцарского поединка. Это предложение герцога было мотивировано его «жалостью к пролитию христианской крови»[115].

Ответ Генриха IV герцогу Дэвиду Ротси очевидно не вписывается в принятый им облик миротворца, ибо король сказал: «Кровь должна будет пролиться в любом [выделено нами — С.И.] случае», предположив, что герцог Ротси «не способен увидеть разницу между «благородной» и «простонародной» кровью»[116], по-видимому, кровь шотландских дворян казалась английскому королю недостаточно благородной.

Таким образом, поединок не состоялся. Рыцарские поединки, вероятно, вообще для английского короля были неприемлемы. Когда через несколько лет герцог Орлеанский вызовет Генриха Ланкастера на поединок, то и французского принца постигнет то же разочарование, что и его шотландского родственника[117].

Так или иначе, очевидно, что английский монарх твердо вознамерился совершить поход в Шотландию. В канун английского вторжения у Генриха IV появилась дополнительная возможность для вмешательства во внутренние дела Шотландии. Ею стал конфликт между двумя знатными и влиятельными баронами Шотландии.

Джордж Данбар, граф Шотландской Марки занимался устройством будущего брака своей дочери Элизабет с герцогом Ротси, что должно было укрепить его политические позиции при дворе. Успехи графа в этом матримониальном деле вызвали недовольство Арчибальда Дугласа, графа Дугласа. По словам Бъюкенена, «граф Дуглас возмутился, что его, столь знатного и могущественного человека, обошел кто-то другой, а тем более его соперник»[118]. Поэтому граф Арчибальд приложил максимум усилий для расстройства брака Элизабет Данбар.

Совместно со своим соратником герцогом Робертом Олбани он сумел добиться расторжения помолвки под предлогом того, что данный брак не получил одобрения от представителей всех сословий королевства. Столь шаткий юридический довод был подкреплен значительно большим приданым, предложенным графом Дугласом за своей дочерью Марией. Вероятно, именно последний аргумент и повлиял на конечное решение шотландского короля, и помолвка была расторгнута.