Шотландия: Путешествия по Британии

Узкая тропа заканчивается у Гарва-Бриджа — там, где неглубокий горный ручей устремляется вниз по склонам валунов, а впереди расстилаются обширные заболоченные вересковые пустоши. Старую дорогу невозможно не заметить. Участок примерно шести футов в ширину вымощен огромными каменными плитами, которые и сейчас явственно просматриваются сквозь торфяную жижу и болотную траву. Стоило мне только подумать о тех усилиях, которые двести лет назад затратили английские солдаты, протягивая эту дорогу через Корриярик, как мышцы моей спины мучительно заныли. Этот горный перевал считался одним из самых недоступных в Шотландии. Дорога петляла, взбираясь вверх, порой исчезала, затем снова появлялась — подобно альпийским тропам, которые проходят по самому краю пропасти. В конце концов уводила в глубь вересковой пустоши и дальше — к голубым небесам, простиравшимся за могучим склоном Гарв-Бейнна.

Грустно смотреть на старые, мертвые дороги. Помнится, где-то я прочитал, что цивилизация — это транспорт. Если это правда, тогда мертвая дорога символизирует конец всего на свете. При взгляде на нее невольно понимаешь, что ничто в этом мире не может устоять против крапивы и чертополоха. Хотя надо отметить, что старая дорога в Корриярике выглядит не так жалко, как, скажем, Аппиева дорога или Педдарс-уэй в Норфолке. Ведь она изначально строилась как военная дорога, и единственные призраки, которых здесь можно встретить — это красномундирники, устало марширующие под бой своих барабанов. Сооружение этой дороги описано в замечательном романе Нейла Манро «Новая дорога». Вот что говорит о ней один из персонажей книги, выходец из шотландского Хайленда:

— Душой мы пребываем в наших диких горах. Ведь прошло не так уж много времени, как мы их покинули. Но я знаю, скоро настанет конец всему, что нам так дорого. И имя человека, который все это погубит — и тебя, и Ловата, и меня (да-да, и меня тоже!) — всех, кто, подобно нам, любит борьбу и заговоры, кто дорожит нашей дикостью… имя этого человека — Уэйд. Ты видел дорогу? Вот эта дорога и есть наша смерть! Римляне не сумели нас прикончить, Эдуард тоже. Но вот теперь это случилось: они подбираются к нам вплотную со своими мерными палочками и мечами…

Глядя на эту заброшенную дорогу, начинаешь осознавать два обстоятельства: во-первых, трудность проведения военной кампании в условиях Хайленда, а во-вторых, гигантский масштаб работы, проделанной фельдмаршалом Джорджем Уэйдом. Ведь это его усилиями были построены те самые горные дороги — ныне полуразрушенные, заросшие травой, — которые на официальных картах Шотландии обозначаются как «дороги генерала Уэйда». Полагаю, каждому шотландцу следовало бы знать это имя, ведь именно через дороги Джорджа Уэйда Шотландия пришла от своей традиционной дикости к институту премьер-министров, банкам, компаниям с ограниченной ответственностью, инженерным проектам, редакциям газет и всем прочим приметам современного цивилизованного мира! Уэйду было 53 года, когда в 1724 году его назначили главнокомандующим шотландской армии. Страна только-только оправилась после восстания 1717 года под предводительством отца принца Чарли. Первое, что сделал Уэйд, — провел инспектирование Хайленда и подготовил для правительства отчет, в котором наметил ряд мер, необходимых для освоения и «окультуривания» горной Шотландии. Подобный документ вполне мог бы появиться из-под пера какого-нибудь генерала в Северо-Американских штатах времен освоения индейских территорий или, скажем, в современном Афганистане. Уэйд убедительно доказывал, что ключом к решению задачи являются дороги. Генерал сформировал специальный полк из пятисот английских солдат, которых в шутку называл «хайвэйменами», то есть «дорожными людьми». Эти солдаты получали дополнительно по шесть пенсов в день за то, что работали на строительстве дорог Уэйда. В следующих строчках оживают воспоминания о героических усилиях строителей:

Вспомни, что было, и погляди, что стало,
И помяни добрым словом достойного генерала.

Стоит ли говорить, что деятельность Уэйда не нашла понимания у вождей кланов? По словам Эдуарда Берта, современника тех событий, многие из них полагали, что дороги и мосты приведут к «изнеженности нравов».