Шотландия: Путешествия по Британии

В 1124 году, когда Давид I стал королем Шотландии, он принес в нее множество феодальных идей, заимствованных из Англии. Он был воспитан при дворе своего зятя Генриха I. Одним из новшеств было упрощение судебной системы, в том числе создание территориально-административных единиц. В стране появились «графства» по образцу тех, что норманны создали в Англии. Слово «шир» — «графство» имеет англосаксонское происхождение, оно образовано от «ширан» — «резать» или «разделять», и во главе каждого выделенного района ставился «шир-рив», впоследствии шериф. Эта должность стала наследственной. Когда Арчибальд Грозный стал лордом Гэллоуэя, он назначил своего представителя — стюарда, — который должен был собирать подати на востоке Гэллоуэя, то есть в современном Кирккадбрайте, а западный Гэллоуэй остался под прямым управлением королевского шерифа. Отсюда и появилось понятие «Стюартри», как напоминание официального назначения XIV века, сохраняющееся по сей день…

Вероятно, Гэллоуэй — наименее известный регион Шотландии. И хотя он гораздо доступнее Нагорья, или Хайленда, по географическим причинам он бесконечно более удален. Шотландское нагорье вошло в моду в викторианскую эпоху, а Гэллоуэй оставался замкнутым в своей природной изоляции вплоть до сравнительно недавнего времени. В Гэллоуэй не шла железная дорога — он расположен слишком далеко к югу от Глазго! — пока не построили ветку на Инвернесс и Нэйрн! У меня есть карта Англии и Шотландии, озаглавленная «Карта Великобритании Брэдшо, показывающая завершенную железную дорогу и перспективы ее развития». Она датирована 1850 годом. По этой карте видно, что Гэллоуэй оставался вне основных дорог вплоть до второй половины XIX века.

Главный путь в Шотландию, выделенный на карте красным цветом, шел прямиком от Карлайла в Карнфорт и Глазго, а тонкая черная линия, показывает строившуюся тогда железную дорогу из Карлайла в Дамфрис, а потом через Санкухар в Килмарнок. Но и тогда Гэллоуэй оказался не затронут этим новшеством. Только в 1877 году гэллоуэйский бард, подписывавшийся инициалами «О. Б.», с поразительным энтузиазмом приветствовал открытие новой ветки от Ньютон-Стюарта до Виторна:

Часы на башне есть у нас,
Куранты бьют, их громок глас,
И к нам пришла в урочный час
Железная дорога.

Наш лорд зачин свершеньям дал,

За ним пришли и стар, и мал,
И вот легла чредою шпал
Железная дорога.

Затор возник у Сорби-Хилл,

Но Джонстон Стюарт подсобил,
Он средства личные вложил
В железную дорогу.

Далее поэт наслаждался образом реального Гэллоуэя, которому отныне дана железная дорога:

Огни горят на всех холмах,
Унынья боле нет в сердцах,
И эль везет на всех парах
Железная дорога.

Кому ж невместно так гулять,

В сторонке не остались — глядь,
Водою стали восхвалять
Железную дорогу.

А после этого он приветствовал саму железную дорогу, отвечавшую коммерческим интересам Гэллоуэя:

Веселье тут, и деньги тут,
Рекою средства к нам текут,
Богатства наши прирастут
Железною дорогой.

Чего хотим, то обретем;

Достатком полнится наш дом,
Твоя, твоя заслуга в том,
Железная дорога.

Так что ж примолкли мы? Пора!

А ну-ка, все: гип-гип, ура!
Гип-гип, ура, гип-гип, ура,
Железная дорога!

И все эти восторги — по поводу строительства железной дороги на сороковом году правления королевы Виктории!