Шотландия

На следующее утро место событий представляло собой еще более ужасное зрелище. На берегу лежало распростертое мертвое тело крупного и сильного мужчины по имени Дональд М’Фейден, рыбака из Портнахэйвена, который считался самым сильным человеком на Айлее; бренди оказался еще сильнее. У него осталась жена и дети. Других, по-видимому, находящихся при смерти, перенесли в близлежащие дома, где для спасения их жизней были применены все доступные средства. Миссис Симпсон, особа очень добрая и человечная, снабдила страждущих всеми лекарствами, какими могла, но на пятнадцать или шестнадцать миль окрест нет ни единого доктора. Мистер Джеймс Симпсон раздобыл гроб для М’Фейдена и организовал похороны в пятницу. Когда уносили труп несчастного, можно было видеть, как кто-то еще дрался, кто-то продолжал плясать, другие просили выпить, чтобы, по их словам, достойно похоронить человека. В субботу было известно всего об одном умершем, но в понедельник сообщили, что умерли еще двое.

«Славное двенадцатое», 1859 год Чарльз Ричард Уэлд

Чарльз Ричард Уэлд был типичным представителем богачей, приезжавших в Шотландию в мечтах позабавиться охотой, которую предлагают густо поросшие лесами шотландские поместья. Для многих таких, как он, лучшим временем для поездки в Шотландию было 12 августа — Славное двенадцатое, дата начала сезона охоты на шотландских тетеревов. Для некоторых охота была единственным стимулом к тому, чтобы отправиться на север.

Мы вскочили с кроватей, ощущая прилив бодрости от того факта, что занялась заря 12 августа, героически устремились под душ, который словно стегал наши спины сосульками, покинули ванную комнату красные, как вареные раки, и с кожей, натянутой, как барабан, оделись и сели за завтрак… Для голода тут нет никаких шансов. Ни к чему тратить время на излишне малые порции — мы едим все и оставляем столько объедков, что пришедшей после нас собаке питаться будет нечем…

Теперь наполнить фляжки (я сказал, фляжки? — скорее, бочонки, эти миленькие современные изобретения со стеклянными днищами, сквозь которые виден напиток). Для мучимых жаждой слуг это, несомненно, мучительная придумка, ведь если вы надежно запрете краник, они не смогут даже смочить губы дразнящей жидкостью. Но наши слуги не мучились, поскольку хотя мы привезли из Танбриджа бочоночек редкого горького эля и у нас имелись разнообразные вина и прочие спиртные напитки, мы предпочитали наполнять бочонки чаем с молоком или сахаром, узнав на обширном опыте, что для долгого и утомительного дня охоты этот напиток освежает самым лучшим образом.

Слуги, разумеется, подобного решения не одобряют, потому что ваш слуга-шотландец или, во всяком случае, тот, кто родом из Кайтнесса, еще не приобрел знания, что фунт чая, который можно купить за три шиллинга и шесть пенсов, способен придать намного больше сил, чем галлон виски, который стоит шестнадцать шиллингов. Итак, мы или, скорее, они берут с собой дополнительные фляжки, наполненные горячительным виски, который они пьют с той же беспечностью, как ребенок выпивает чашку молока. В самом деле, я думаю, чем крепче спиртное, тем больше его ценят.

Догкарты стоят у порога, собаки, после массы хлопот, засунуты в ящики за сиденьями, слуги готовы — не забыто, как мы считаем, ничего, и мы отправляемся на место охоты. Нам предстоит долгая поездка, ибо наши охотничьи угодья находятся возле Броула; отдельные места облавы отстоят на десять миль, самое ближайшее — в четырех. День превосходен; по небу бегут облака, и приятный ветерок задувает с запада. В конце аллеи наш отряд разделяется; каждому желают удачи, и мы устремляемся прочь по поросшей вереском местности… Все дальше и дальше, через обширные заросли, и вот мы выходим к деревушке Дейл. Здесь охотники покидают свои догкарты, и через несколько минут мы оказываемся в краю граусов, шотландских тетеревов…

Как мы и предполагали, наша охота предстает отнюдь не в розовом свете. У вас слабые руки или ноги? Тогда и не думайте охотиться в болотах Броула. Ибо здесь есть «болотины», которые кажутся островами, а в торфяниках можно пропасть бесследно, а потом, в будущих веках, вас откопают, вероятно, как некое ископаемое, как образчик чудного животного, занимающего место того вида, которое ныне заполняет человек.