Шотландская наследница

Она повернулась, чтобы уйти, но Бен успел схватить ее и удержать. Элизабет не вырывалась. Да и смысла в этом не было. Она прекрасно знала силу Бена — ей с ним не совладать. И не затевать же ей глупую возню — бессмысленную и обреченную на провал?

Бен хотел извиниться. Но вместо этого он снова сморозил глупость, задав наихудший из вопросов, какой он только мог задать в этой ситуации:

— А где Камерон?

Лицо Элизабет побелело от гнева.

— Ну конечно, мы же с ним сообщники. Он прячется в камнях — здесь, неподалеку. Или устроил засаду в одном из колодцев. Вы кретин, Бен Мастерс. Пустите меня.

Тело ее напряглось как струна, глаза метали молнии. Она презрительно откинула назад голову.

Но Бен выдержал ее взгляд и продолжал удерживать.

— Выслушайте меня, Элизабет. Он был рядом всякий раз, когда случались эти… происшествия со мной и Сарой Энн.

— И вы решили, что мы с ним в заговоре…

— Вы — нет, — ответил Бен. — Но Камерон…

— Дрю не мог сделать этого, — отрезала она.

— Откуда вам знать? — Голос Бена дрогнул от охватившей его ревности.

— Все американские адвокаты такие подозрительные?

— Нет. Только те, в которых стреляют, которых сбивают лошадьми и деревянными ящиками.

Гнев в глазах Элизабет немного поостыл.

— Это была не я, и это не мог быть Дрю, — сказала Элизабет.

— Почему?

— У него нет причин для этого.

— У него есть вы.

Она так широко раскрыла глаза, что Бен тут же понял, что допустил очередную промашку. Ему вдруг стало очевидно, что Камерона и Элизабет не связывает ничего, кроме дружбы.

— Он мой друг, и больше ничего, — словно в подтверждение его мыслей, сказала Элизабет. Глаза ее стали удивленными.

— Но, может быть, он хочет большего.

— Нет, — покачала она головой. — Ему больше нравятся актриски.

У Бена пересохло во рту. Нет, Эндрю Камерон был больше чем другом для нее, он чувствовал это, но Элизабет, без сомнения, верит в то, что говорит.

— Не думаете же вы, что… — Элизабет остановилась на полуфразе.

— Я уже не знаю, что мне думать, — сухо ответил. Бен, — но я всегда привык отвечать выстрелом на выстрел. И не прощаю тех, кто устраивает мне ловушку.

Объяснение вышло туманным, и Бен не был уверен, что Элизабет поняла его — до тех пор, пока она не заговорила.

— И часто вам приходилось стрелять?

Бен задумался. Отвечать ему придется, но его ответ потянет за собой новые вопросы. Готов ли он открыть Элизабет свое прошлое?

— Оставайтесь при своих секретах, — холодно бросила она, заметив его нерешительность. — Я вовсе не желаю их знать.

— Элизабет, — мягко произнес Бен.

— Я не знаю, кто вы и что из себя представляете, — сказала она. — Хотя какое-то время назад мне казалось, что знаю.

Она сглотнула и затем продолжила:

— Вы — хамелеон, Бен Мастерс. Ну что ж, теперь вы получили Калхолм. Наслаждайтесь!

В голосе Элизабет было столько гнева, что Бен ослабил хватку, и Элизабет тут же отдернула руку, словно от прикосновения к ядовитой змее.

— Старый маркиз подарил мне Шэдоу, и я надеюсь, что вы не станете отбирать у меня его подарок! Я покину Калхолм как только смогу.

— Нет, — возразил Бен. — Это же ваш дом.

— Уже нет. А может, и никогда не был им, — сказала Элизабет. — Убежище — да, но не дом. — Бен наклонился к Элизабет, но та отпрянула.

— Нет, — сказала она, — не приближайтесь! — Она смотрела на него с вызовом, только губы ее слегка дрожали. Элизабет стояла вплотную к стене и при попытке отстраниться уперлась в нее спиной. Сейчас она была похожа на испуганного олененка, загнанного охотниками. Дрожь пробежала по ее телу, и Элизабет невольно вспомнила ту, другую дрожь, которая охватывала ее рядом с этим человеком. Что же она натворила! Впустила этого мужчину в свою постель и в свою жизнь с такой доверчивостью и теперь жестоко расплачивается за это! Бен поднял руку и нежно коснулся лица Элизабет. Она вздрогнула, словно его рука была раскаленным железом.

— Нет, — прошептала Элизабет и облизнула пересохшие губы. — Нет, — тихо повторила она.

Залетевший в развалины ветерок растрепал ее волосы. Гнев, пылавший в груди Элизабет, был так силен, что ветерок показался ей не прохладным, а раскаленным, как в пустыне.

— Бен… пожалуйста… — потерянно сказала она.

Он наклонил голову и прижался губами к ее губам. На какое-то мгновение она застыла, а затем, почти против воли, принялась страстно отвечать ему. Он обнял ее, она обвила его своими руками — поначалу робко, неуверенно, а затем все крепче. Горячая волна страсти зародилась в душе Бена, и по тому, как откликнулось на нее тело Элизабет, он понял, что они оба сгорают от одного и того же желания.

Бен негромко застонал, когда Элизабет прижалась к нему в страстном ожидании. Ее тело трепетало в его руках, и он чувствовал эту дрожь каждой клеточкой своего тела. Чувствовал и все сильнее сжимал Элизабет в своих объятиях.

Он знал, что должен остановиться, но не мог. Он был целиком во власти чувств. Но что двигало им? Желание? Страсть? Любовь?

Из груди Элизабет вырвалось рыдание, и Бен испытал мучительную боль. Он закрыл глаза. Почему он всегда доставляет страдание тем, кого любит? Когда же он научится верить людям?