Шотландская сказка

Еще вчера она впервые задумалась о том, что же все-таки она испытывает к этому бродяге-волынщику, замечательному другу и прекрасному человеку. Если раньше Грэйн с уверенностью могла сказать, что испытывает к нему лишь дружескую симпатию, то сейчас она затруднялась с ответом. В том, как теперь она смотрела на него, — с восхищением, обожанием и каким-то внутренним трепетом, заставляющим ее тело сладко ныть и вздрагивать от прикосновений Осгарда, — была та самая тайна, загадка, о которой она читала в книгах. Неужели она влюбилась в этого сумасшедшего путешественника, человека, поведение которого вызывало у всей деревни только удивление и возмущение? Впрочем, если задуматься, то все ее деревенские ухажеры и рядом не стояли с Осгардом Флинноем — умным, смелым, независимым парнем, который смог вырваться из того замкнутого круга, по которому до сих пор ходят все гоннуэйцы. Помимо всего прочего Осгард был человеком начитанным, как и Грэйн, и поэтому им всегда было о чем поговорить. Не то что с деревенскими ребятами — о том, где лучше пасти скот, да как прошла охота. Рассуждая таким образом, Грэйн пришла к выводу, что даже если она и влюбилась в Осгарда, то сделала это не сослепу, не от безысходности, не от того, что «пора», а потому, что этот человек обладал всем тем набором качеств, которые были для нее привлекательными.

Наверное, не стоило так рационально оценивать свои совсем еще недавно появившиеся чувства, но Грэйн почему-то очень не хотелось думать, что она влюбилась так же, как большинство гоннуэйских девушек. Когда наступала пора выходить замуж, первого, кто кинул на них бойкий взгляд, они называли женихом. И не важно, что этот человек никогда не будет чувствовать их, понимать их. Не важно, что всю жизнь они будут говорить на разных языках… Не важно, что вся эта жизнь пройдет в трудах по дому и бесцельном умасливании любимого мужа, который, сняв грязные сапоги, тут же завалится в кровать в ожидании ужина… Грэйн всегда боялась, что ее ожидает такая же участь, поэтому сейчас несказанно радовалась тому, что Осгард другой, не такой, как все мужчины. И если бы этот «не такой» был хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть к ней неравнодушен, Грэйн благодарила бы небеса за то, что появилась на белый свет…

Через несколько минут Осгард вернулся. Он был не один — рядом с ним шел пожилой, но довольно бойкий мужчина в темной твидовой куртке и берете, из-под которого дорожками торчали редкие седые пряди. Лицо его было исчерчено морщинами и испещрено многочисленными шрамами. Видимо, жизнь не очень-то баловала моряка. Его светлые глаза смотрели прямо перед собой и словно не замечали, что происходит вокруг. Вначале Грэйн показалось, что этот человек не слушает никого, кроме себя, но позже она поняла, что ошибалась. Он умел и слушать, и слышать других. У этого человека была еще одна интересная черта — он редко улыбался и никогда не смеялся. За всю дорогу от Ская до Тарансея Грэйн ни разу не увидела его улыбки.

Моряк представился Джеремией, взял их поклажу и предложил парочке проследовать на его судно. Грэйн направилась следом за мужчинами.

— Что и требовалось доказать. С нас берут всего пятьдесят фунтов, — подбодрил ее Осгард. — Этот прощелыга с хитрыми глазами точно хотел нас надуть.

— На Тарансей почти никто не плавает, — объяснил своим мрачноватым баском Джеремия. — Вот он и решил погреть на вас руки. Думал, вы попадетесь на его удочку. Я знаю этого парня — он всех старается ободрать. Только вы, как я вижу, прожженный человек. Часто небось плаваете?

— Да, я частенько покидаю остров. Только плыву, как правило, на материк. Там есть, на что посмотреть, — ответил Осгард.

— Это верно, — пробасил Джеремия и снова замолк.

Его судно оказалось небольшим катерком и вмещало в себя как раз трех-четырех человек. Выглядел катерок довольно потрепанно: краска, покрывавшая его, облупилась, полустертое название с трудом можно было прочитать. Грэйн еле разобрала надпись, которая гласила: «Скайлэнд». Впрочем, Осгарду и Грэйн было не до жиру. Они радовались тому, что с них возьмут всего-навсего пятьдесят фунтов.

Джеремия прошел по пошатывающемуся на воде катеру, забросил вещи в каюту, а потом помахал рукой молодым людям:

— Добро пожаловать на борт. Капитан Джеремия доставит вас на остров Тарансей, — сказал он без улыбки. — Забирайтесь, не стесняйтесь. Кстати, если молодая леди…

— Грэйн.

— Если леди Грэйн замерзнет, у меня есть теплая куртка и виски. Свистните, если что.

— Спасибо, — улыбнулась Грэйн. Этот моряк определенно начинал ей нравиться и уже не казался таким мрачным. — Но все-таки надеюсь, что не замерзну. Я…

Договорить девушка не успела, потому что невесть откуда взявшийся огромный мохнатый ком набросился на нее, сбил с ног, высунул длинный шершавый язык и принялся облизывать ее вытянувшееся от удивления лицо.

— Мэлфи! Откуда ты взялся?! — присвистнул от удивления Осгард. — Тебя мы, друг, совсем не ожидали здесь увидеть…