Шотландские замки. От Эдинбурга до Инвернесса

На мой взгляд, именно на этой ноте следовало завершить наш музыкально-якобитский вечер. Оставалось только разбудить йоркширца.

Вся компания вывалилась на крыльцо. Осенняя луна пряталась за холмами. В темноте мы слышали, как шумит ручей, падая со скалы; и как шум этот сменяется тонким серебристым журчанием — там, где ручей достигает дороги и прячется под мостом. Мы все обменялись серьезным рукопожатием — дурной знак в Шотландии! Откуда-то с дороги доносился голос Чарли, который напевал:

Никто не любит его, как мы.
Неужто он не вернется?

— Да ладно тебе, Чарли! Кончай куролесить, пойдем спать!

— Иди к черту!

5

Ярким солнечным утром я отправился в путь по дороге, ведущей к Форт-Уильяму и Бен-Невису.

Мне искренне жаль тех малодушных любителей комфорта, которые, добравшись лишь до Бреймара и Баллатера, полагают, что они повидали шотландский Хайленд. То, что они видели, — не более чем прелестные почтовые открытки. Только здесь, на подступах к Бен-Невису, открывается настоящий Хайленд. Пламенеющий вереск кажется каплями кларета, щедро разбрызганными по гладким склонам холмов. Густые лесные заросли уже тронуты дыханием осени, время от времени сквозь темные стволы деревьев проглядывает голубая поверхность озера или проблеск горного ручья, торопливо бегущего по крутому склону. Возьмите все самое лучшее, что есть в Рейнской долине, смешайте это с красивейшими швейцарскими пейзажами и выплесните на шотландскую землю — тогда вы получите представление о той щедрой и дикой красоте, которая меня окружала.

Дорога огибала с юга озеро Лох-Ойх, а затем снова пересекала водную преграду возле Инвергарри. Здесь на обочине дороги я увидел удивительный монумент: над бьющим из-под земли ключом (а, может, это был родник) стояла каменная пирамида, увенчанная изображением семи человеческих голов. В нижней части памятника вкруговую шла надпись на четырех языках — английском, гэльском, французском и латыни, которая гласила:

Сей монумент поставлен в память о скором и успешном возмездии, которое было осуществлено на правах кровной мести и в соответствии с приказом лорда Макдоннела и Аросса. Заслуженная кара настигла подлых преступников, повинных в истреблении семейства Кеннох, принадлежавших к могущественному и славному клану Макдоннелов. Этот памятник возведен полковником Макдоннелом из Гленгарри, XVII Маквиком Алистером, являющимся наследником и представителем его светлости, в году 1812 по христианскому летоисчислению. Отрубленные головы злодеев были доставлены в Гленгарри, в замок благородного вождя, но предварительно омыты в водах данного ключа. Все это произошло в начале шестнадцатого столетия, и с тех самых пор сей родник носит название «Тобар-нан-Шинн», что означает «Родник семи голов».

Я продолжил свой путь в Форт-Уильям.

Ласковое полуденное солнце освещало верхушки холмов. Я наблюдал, как маленький колесный пароходик, пыхтя и плюхая по воде своими лопастями, прокладывает путь к верховьям озера Лох-Лохи. Он выглядел явным анахронизмом, место которому в викторианской эпохе. На палубе такого пароходика полагалось бы стоять респектабельным мужчинам с бакенбардами в просторных норфолкских куртках. Я словно воочию видел этих викторианских джентльменов и их изящных спутниц под кружевными зонтиками и с обязательным томиком «Уэверли» в руках. В те времена имя блистательного мистера Телфорда не сходило с уст у лондонской публики — таким образом Хайленд входил в моду и становился частью культурного, цивилизованного мира!