Шотландский узник (ЛП)

— Можете, — вежливо ответил Грей. — Он может и, боюсь, будет использовать вас в достижении своих целей относительно Сиверли, но его намерения не включают в себя ни похищения ни убийства, и он не намерен причинить вам вред. На самом деле, — он на мгновение замялся, но потом кивнул головой и продолжал, не сводя глаз со своих рук, лежащий на коленях, — если это предприятие увенчается успехом, я думаю, что могу обещать вам… некоторые бонусы.

— В каком смысле? — резко спросил Джейми.

— Что касается… я не могу давать конкретных обещаний, не посоветовавшись с братом и… возможно, с другими людьми. Но я обещаю, что вы не понесете ущерба… от нашего сотрудничества.

Слова на грани грубости уже крутились на кончике языка Джейми, его так и подмывало сообщить Грею, что он думает об их сотрудничестве и о его обещаниях, но глаза Грея прямо смотрели на него в бледно-зеленых сумерках.

— Либо вы верите мне на слово, мистер Фрейзер, — сказал он, — либо нет. Что скажете?

Джейми смотрел ему в глаза, не отводя взгляда. Лучи солнца не пробивались сквозь листву, но лицо Грея еще было ясно видно. Здесь было так же сумрачно, как в конюшне Хелуотера, когда они в последний раз говорили с глазу на глаз.

Тогда он в последний раз поверил Грею на слово. Он был с дюйме от убийства человека, и оба они отчетливо помнили этот момент. Тогда Грей сказал, и его голос прерывался от страсти: «Говорю вам, сэр, если вы придете в мою постель, я заставлю вас кричать. Боже, я сделаю это». Джейми рванулся вперед изо всех сил — не на слова Грея, а на те воспоминания о Джеке Рэндалле, которые они пробудили — и чудом успел остановиться.

Теперь он сидел, неподвижный, как гранитная скала, но каждый мускул в его теле кричал от боли при воспоминании о насилии, Джеке Рэндалле и о том, что случилось в подземелье тюрьмы Уэнтуорт.

Ни один из них не мог отвернуться. Сад наполнялся звуками, люди ходили туда-сюда, хлопали двери, далеко раздавались высокие детские голоса.

— Почему вы пошли за мной? — спросил Джейми наконец. Казалось, слова звучали со стороны, во рту стоял странный вкус.

Он разглядел, как на лице Грея появляется изумление. И вспомнил тот же взгляд, когда полчаса назад открыл глаза, и обнаружил перед собой удивленного Грея.

— Я этого не делал, — просто сказал Грей. — Я искал место, где могу побыть одному. И нашел вас.

Джейми вдохнул глубоко, с усилием, и почувствовал, как тяжесть уходит с его души. Он поднялся на ноги.

— Я верю вашему слову, — сказал он и вышел.

* * *

Это был долгий день. Грей, одетый для ужина, усталый, но умиротворенный, чувствовал себя так, словно поднялся на крутую гору и остановился на отдых. Возможно, завтра перед ним встанут новые вершины, но сейчас солнце зашло, костер был разожжен, и он мог с легким сердцем съесть свой ужин.

Том Берд паковал вещи; завтра утром они отбывали в Дублин, и вся комната была завалена чулками, гребнями, баночками пудры, рубашками и всем, что Том считал вещами первой необходимости для джентльмена. Грей никогда бы не поверил, что все эти вещи могут поместиться в один чемодан и пару портманто,[20] если бы Том не совершал этот подвиг многократно.

— Ты уже собрал капитана Фрейзера? — спросил он, подтягивая чулки.

— О, да, милорд, — заверил его Том. — Все его носильные вещи и, конечно, ночную рубашку, — добавил он, подумав. — Я попытался убедить его пудрить волосы перед ужином, — сказал он с обиженным видом, — но капитан от пудры чихает.

Грей засмеялся и вышел, заметив Хэла на лестнице. Его брат помахал перед ним небольшой книгой.

— Посмотри, что у меня есть!

— Позволь… Нет! Где ты это взял?

«Этим» был экземпляр стихов Гарри Карьера под названием «Поэзия Эроса». В то время как сборник Дени Дидро был переплетен в солидную телячью кожу, вирши этого подражателя размещались под клеенчатым переплетом и продавались, в соответствии с указанием на обложке, по полшиллинга.

— У мистера Бисли. Он купил ее в типографии Стаббса на Флит-стрит. Я сразу узнал ее и отправил его за вторым экземпляром. Ты его читал?

— Нет, но имел возможность послушать некоторые отборные куплеты в уборной над ночным горшком… О, Иисусе! — Он раскрыл книгу наугад и прочитал, — «чтоб остудить горящий уд / пришлось нагнуться и лизнуть».

Хэл издал сдавленный вопль и, задыхаясь от смеха, схватился за перила в поисках опоры.

— Лизнуть? Такое вообще возможно?

— Я не располагаю личным опытом, — произнес голос с шотландским акцентом у них за спиной, — но собаки с этим справляются.

Оба Грея обернулись, пораженные; они не слышали, как он подошел. Он хорошо выглядит, подумал Джон с легким чувством гордости. Рубашка была чистая, выглаженная и накрахмаленная, камзол сидел, как влитой, жилет без единого пятнышка; и в то же время глубокий синий цвет и модный силуэт удивительно хорошо подчеркивали яркую индивидуальность Фрейзера.

— В природе нет ничего невозможного, — добавил Джейми, подходя ближе. — Для человека, я имею ввиду.

Хэл выпрямился при виде Фрейзера, но продолжал широко улыбаться.

— В самом деле? Как вы пришли к этому открытию, капитан?