Шотландский узник (ЛП)

— В чем дело? — С тревогой спросил Том. — Вы ранены в позвоночник, капитан? Если в позвоночник, то вас может парализовать. Вы можете пошевелить пальцами ног?

— Позвоночник ни при чем, — сказал Фрейзер сквозь зубы. — Это моя задница.

Было бы странным выйти из комнаты, так что Грей остался, но из уважения к тому, что считал чувствами Джейми, отступил назад и отвернулся, пока Том помогал Фрейзеру стянуть бриджи.

Потрясенное восклицание Тома заставило его вернуться и посмотреть, и он повторил его слово в слово:

— Господи Иисусе! Какого черта он сделал с вами? — Фрейзер распластался на кровати, приподнятая рубашка уже не скрывала ущерб. Почти вся левая ягодица Джейми была изуродована огромным пурпурно-синим припухшим кровоподтеком, окружавшим почти черное место удара.

— Я же сказал вам, — нетерпеливо ответил Фрейзер, — он пытался убить меня, ручка его дубинки прошла в дюйме от моей головы.

— Хорошо, что этот мерзавец плохо прицелился.

Фрейзер не улыбнулся, но его угрюмое лицо немного смягчилось.

— Что нам нужно, так это припарка от синяков, — сообщил ему Том. — Моя матушка делала ее из кирпичной пыли с яйцом и толченой расторопшей, когда мы с братьями ставили друг другу синяк под глаз.

— Я считаю, что в округе нехватка кирпичной пыли, — сказал Грей. — Но ты, Том, можешь спросить, что порекомендует твоя подружка.

— Скорее всего, горстку навоза, — пробормотал Фрейзер.

Во второй раз Том вернулся с женой трактирщика, которая несла большое мокрое полотенце, полное резаного лука, которое с многочисленными выражениями ужаса (перемежающимися громкими восклицаниями удивления о том, как же такая добрая и покладистая лошадь, как наша Беделия, у которая такая нежная душа, что на ней можно было бы отправить Господа нашего в Иерусалим, могла так жестоко поступить с джентльменом — они заставили Фрейзера громко заскрежетать зубами) приложила к плечу страдальца.

В связи с характером ранений, Джейми не мог лежать на спине, поэтому был вынужден перевернуться на живот, подложив подушку под больное плечо и зажмурив слезящиеся от лука глаза.

Грей прислонился к стене у окна, то и дело выглядывая наружу, на случай, если Сиверли решит организовать погоню, но дорога оставалась пустой.

Краем глаза он наблюдал, как женщина заканчивает лечение. Она пришла со вторым компрессом, немного задыхаясь после подъема по лестнице, и со стаканом виски, который она крепко держала одной рукой, второй поднимая голову Фрейзера, чтобы помочь ему пить, хотя он сопротивлялся этой помощи.

От этих движений первый компресс расползся, и она оттянула с шеи рубашку Фрейзера, чтобы заменить его. На коже ярко вспыхнули белые шрамы, ясно видимые у него на лопатках, и она потрясенно щелкнула языком, когда увидела их. Она сурово посмотрела прямо на Грея, а потом с большой нежностью молча поправила рубашку, собрала назад волосы Джейми и причесала их, а затем свободно заплела и перевязала обрывком шнурка.

Грей зачарованно следил, как темно-красные, вспыхивающие медными искрами, пряди медленно скользили сквозь пальцы женщины. Резкий толчок, который сначала показался простой ревностью перешел в чувство, близкое к тоске, когда он увидел, как Фрейзер закрыл глаза, расслабился и уткнулся щекой в подушку, его тело бездумно уступало неторопливым прикосновениям женщины.

Она закончила и вышла, искоса взглянув на Тома. Он посмотрел на Грея и, получив кивок согласия, пошел вслед за ней.

Сам Грей поправил огонь, а затем сел на табурет рядом с кроватью.

— Вы хотите спать? — спросил он грубовато.

Сомкнутые голубые глаза сразу открылись.

— Нет, — Фрейзер осторожно приподнялся на левом локте. — Иисусе, как больно!

Грей полез в чемодан, достал свою флягу и передал Джейми.

— Бренди, — сказал он.

— Спасибо, — горячо поблагодарил Фрейзер и откупорил ее. Грей снова сел с легкой довольной улыбкой.

— Расскажите мне, если можете, что именно произошло.

Фрейзер отчитался, периодически останавливаясь, чтобы глотнуть бренди, протереть глаза или высморкаться, потому что от луковых паров слезы текли ручьем.

— Таким образом, он явно признал стихотворение, — сказал Грей. — Что подтверждает — Карруотерс придавал ему особое значение. Еще более интересен его вопрос: «Кто вы такой?». Это подразумевает, что ответ был чем-то другим, а не вашим именем, не так ли? Тем более, что, по вашим словам, он вас узнал.

Фрейзер кивнул:

— Да, это так. Эта так же означает, что есть люди, которых он не мог знать лично, но которые могут понять смысл стихотворения и разыскать его, используя это стихотворение как сигнал. Другими словами…

— Заговор, — сказал Грей с чувством то ли страха, то ли азарта в животе.

Фрейзер издал что-то вроде согласного ворчания и, вернув полупустую флягу, снова улегся, морщась и вздыхая.

— Какого рода это может быть заговор, мистер Фрейзер? — спросил Грей, наблюдая за ним. Рот шотландца дернулся, но он явно уже составил мнение на этот счет, поэтому ответил, не задумываясь.

— Политика. В том отрывке упоминается белая роза. Это не может означать ничего, кроме якобитов. — Он говорил тоном абсолютной убежденности.