Эсмерельда была в числе немногих, кто прожил в цирке всю жизнь. Она попала сюда в четыре года, после того, как у нее обнаружили дар ясновидения, и прожила здесь не один десяток лет, можно сказать, почти до самой старости. Для нас всех она была кем-то вроде бабушки.
Я помню, как спрашивала Амину, что они сделали с ее телом, и как она избегала ответа на этот жуткий вопрос.
Один из старших мальчиков рассказал мне через пару дней.
— Она станет пищей для львов, — признался он. — Это гораздо дешевле, чем покупать мясо в лавке.
Когда я сказала, что не верю ему, он рассмеялся.
— Это не самое худшее. Отнюдь не худшее. Ты когда-нибудь замечала, что нам в столовой дают мясо, когда кто-то умер или исчез? Думаешь, это просто совпадение?
Я со слезами на глазах побежала прямо к Амине. Она успокоила меня и сказала, что тот мальчик просто придумал все это.
— Правда в том, что никто не знает, что сделали с Эсмерельдой, или делают с каждым, кто умирает, — сказала она. — Мы просто должны надеяться, что с ними обходятся достойно.
— Они никогда не обращаются с нами достойно, — возразила я. — С какой стати начнут после смерти?
Амина пожала плечами.
— Какой смысл думать о худшем? Какая польза от этого?
В конце концов парень по имени Димитриос признался, что деньги украл он. Он не выступал на арене, а был подсобным рабочим. Кстати, еще не факт, что деньги взял именно он. Возможно, он просто не мог выносить этот ужас или же взял вину на себя, чтобы спасти остальных — кто знает? В любом случае, его убили. Я так думаю, потому что его утащили прочь и мы больше никогда его не видели.
Неужели я думаю о том, чтобы выдать Бена? Встану и скажу во всеуслышание:
Я, скорее, обреку всех этих людей на голод.
Почему я считаю нужным защищать его? И что произойдет, когда его обнаружат? Он — сын Вивьен Бейнс, Сильвио придется вести себя с ним поделикатнее, но он все равно искушает судьбу. Бен уже три раза нарушил правила.
Единственная причина, почему я молчу, это любопытство. Мне интересно узнать, что он здесь делает, что ему нужно. Но если его поймают, то я ничего не узнаю. К тому же я и без того уже подписала себе приговор. Я не подняла тревогу, не закричала. Я соучастница преступления. И хотя он, как Чистый, еще может рассчитывать на снисхождение, меня без всякого сожаления застрелят прямо на месте. Несмотря ни на что, какую бы роль в шоу мне ни пришлось исполнять. Незаменимых нет — Сильвио уже высказался по этому поводу.
— Могу я напомнить вам, на тот случай, если вы забыли, что у нас будет завтра? — Сильвио выдерживает паузу, прекрасно зная, что напоминания нам не требуется. — Если случится нечто такое, что может сорвать нашу новую программу, я буду очень, очень расстроен.
Он подается вперед и разглядывает наши лица. Не иначе как пытается увидеть в них доказательства вины, после чего вкрадчиво произносит:
— Клянусь вам, таким расстроенным вы меня еще ни разу не видели.
Я вздрагиваю.
Бен
Я целую вечность лежу в пыли под грязной кроватью и отчаянно пытаюсь не раскашляться. Наконец дверь открывается, и я снова вижу ее босые ноги. Неужели у Отбросов нет обуви? В цирке все выглядит совершенно иначе — ярко, красиво. Вблизи же видно, что от постоянных тренировок на канате ее ноги все в кровавых мозолях и ссадинах. И все равно это прекрасные ноги. Но, когда я смотрю на них, мне становится грустно. Я даже готов расплакаться.
— Не шевелись, — шепчет она мне. — И молчи. Ничего не делай. Сейчас будет проверка бараков.
Я выполню все, что она скажет. Я не хочу злить ее снова. Хошико ложится на кровать, и я слышу скрип пружин. Под ее весом матрас опускается почти вплотную к моему лицу.
Внезапно дверь распахивается, и я вижу пару тяжелых ботинок.
— Ничего необычного? — спрашивает мрачный голос.
— Ничего, — отвечает она. — Все как всегда.
Дверь захлопывается. Я не знаю, что делать, но оставаться здесь больше не могу. Она всего в нескольких сантиметрах от меня.
Я вылезаю из-под кровати. Хошико сжалась в комок в углу.
— С тобой все в порядке?
Она взрывается, как фейерверк.
— Нет! Со мной не все в порядке! Ты понимаешь, какой опасности подверг меня??
— Опасности? Почему?
— Почему? Потому что ты ворвался в цирк, а я прячу тебя под кроватью! Как ты думаешь, что они сделают с нами, если найдут нас?
Я не знаю, что ответить.
— Они меня убьют, вот что! Выведут меня на улицу и расстреляют!
— Но это не твоя вина. Это я оказался в беде… разве не так? — Я понимаю, что она права. Зачем им наказывать Чистого, сына Вивьен Бейнс, когда для этого есть вполне подходящая девушка-Отброс, которую они могут обвинить вместо него?
— Прости, — говорю я. — Я не подумал. Я сейчас пойду и сам во всем признаюсь!
— Даже не думай! Слишком поздно! Они поймут, что я спрятала тебя.
— Я скажу им, что я спрятался сам, что ты ничего не знала!