Шоу для адмирала

– Трансляция в эфир идёт с того момента, как вы вошли в этот зал.

– Но… камеры… их нет… – промямлил тощий представитель полусвета, удивлённо оглядывая зал.

– Камер нет. Их нет и на территории, где будет происходить действие. Вместо них и здесь, и в селе установлены видеокамеры французско-германского производства. Подчёркиваю, установлены везде, кроме туалетов, бань, спален.

Встал мужчина. По виду эдакий боров от Кордена, беременный минимум двойняшками – самоуверенностью и высокомерием. Своё лицо он украсил вежливо-наглой улыбкой:

– Господин Шекспиров, это ваше реалити-шоу проект, чьей партии?

– Российской партии «Раздолбаев и разгильдяев». Вас устраивает?

– Нет такой партии.

– Да вы что? – Изумился Шекспиров – А отчего падают самолёты, тонут теплоходы, взрываются дома и поезда, горят леса и посёлки, взрываются гидроэлектростанции? Для этого нужен организационный талант. Такое смертельное шоу без партии, согласитесь, невозможно.

Боров от Кордена даже не хрюкнул от шпильки продюсера. Более того, с пафосом гастрольного патриотизма в голосе начал:

– Безусловно, отдельные недостатки есть в нашей жизни, но все они тяжёлое наследие советизма…

– Ага! – перебил его Шекспиров. – Сначала боролись с мрачным наследием царизма, сейчас бьёмся с советскими последствиями, а завтра? Завтра опять будем биться с последствиями капитализма?! А жить-то по-человечески без битв, когда будем? Россия страна вождей. Каждый из них сидит под своей сосной и обещает народу бананы. Народ у нас умный и больно жалостливый. Для виду верит вождям и хлопает в ладоши. Вождь, испорченный народом, начинает сам верить в сосну беременную бананами. Бананов будет мало. Народу много. Вождь начинает хлопать народ и доводить его численность до урожайности бананов с русской сосны.

Боров от Кордена ещё пытался хрюкнуть в ответ, но конкурсанты аплодисментами не дали ему договорить.

Шекспиров попросил тишины и продолжил:

– Каждый жилой дом в деревне оборудован аварийной кнопкой вызова эвакуационного вертолёта. Имеется ещё одна аварийная кнопка. Её нажимают только по решению общего схода конкурсантов. Её нажатие означает общую эвакуацию и закрытие реалити-шоу по форс-мажорным обстоятельствам. Сейчас, когда условия проведения конкурса вам стали известны, прошу вас взвесить свои силы. Покинуть шоу вы можете в любой момент. Ещё вопросы, господа конкурсанты?

Поднял руку молодой человек очень похожий на Аркадия Райкина. Только совсем раннего.

– Меня зовут Зёма Сахаров, – представился он. – Трудности нам предстоят немалые. Преодолеть их нам, городским, будет нелегко. Известно, одна голова хорошо, а три лучше. В связи с этим вопрос: имеем ли мы право на объединение в команду? И как в этом случае будет делиться приз?

Шекспиров кивнул головой в знак того, что вопрос понял:

– Объединяйтесь в команду, в лигу, в треугольник, в когорту, в черепаху. Главное условие вы слышали – прожить год и сделать запасы ещё на 12 месяцев. Это касается и одного человека, и любого объединения. Призовые не меняются, отдаются одним траншем в команду. Вы сами будете делить приз по заслугам каждого в общем деле. Конечно, сумма для каждого члена команды – победителя резко упадёт, но зато вырастут шансы на выживание в коллективе, и на победу в его составе.

Шекспиров прервался. Зяма Сахаров воспользовался паузой и обратился к залу:

– Ответьте мне на простой вопрос: почему лошадь везёт?

В зале повисла тишина. Зяма обвёл глазами зал. Желающих ответить не наблюдалось, и он продолжил:

– Ответ простой. Лошадь поставлена в оглобли неизбежной необходимости. Если мы каждый сознательно впряжёмся в такие оглобли, то уверен, мы победим.

– В вожди захотел. Звезда подданный плебс набирает! – хрюкнул боров от Кордена.

Зяма обернулся на реплику. Холодно посмотрел на вежливо наглую улыбку борова, и отчётливо, тихо ответил:

– У каждого своя рифма к слову «звезда». И запомните: умные стоят на плечах гигантов прошлого, а дураки пытаются раздуть себя до их высот. А впрочем, бог вам судья! Посмотрим через полгода, где будем мы, и где вы.

Боров перевёл улыбчивый оскал своего пятака в режим наглости и процедил сквозь зубы:

– Кто это «мы»? Ты и Николай Второй? Или Пушкина ещё прихватите?

Вдруг из первого ряда встал почти двухметровый парень:

– Не груби, дядя! «Мы» это значит он и я, Лёха Кроха.

– И я! – вскинула руки вверх Машка Королёк.

– И я! – закричал Жора Макинтош, пробираясь к сцене через частокол ног.

*******

Компания вокруг Зямы Сахарова собралась пёстрая и интересная.