Шоу для завистницы

Катя приоткрывает окно, впуская в салон свежий воздух, и, кивнув самой себе, начинает рассказ:

— Ванесса, готовься к неприятностям. Боюсь, в связи с этим прискорбным событием твою фирму могут прикрыть.

— Но при чем здесь моя фирма?

В таком свете я просто не успела взглянуть на смерть Алины.

— Это смотря как повернуть. У меня такое впечатление, что кто-то упорно под тебя копает… Иными словами, у тебя есть хорошо замаскированный враг, потому что даже мои источники информации не знают, кто это. А ты-то сама кого-нибудь можешь назвать?

Я пожимаю плечами.

— Буквально сегодня я вспомнила о таком человеке — женщине, которая винит меня в своих неприятностях, но начались они тринадцать лет назад, и с той поры мы с ней никак не пересекались.

— Может, ты чего-то не знаешь? Чему-то не придала значения? Человек оскорбился, затаил на тебя злобу… Как сказал кто-то из юмористов: он был незлопамятным. Не помнил зла, которое причинял другим.

— Спасибо, подруга! — говорю я с сердцем. — В хорошую минуту ты решила шутки шутить.

Катя серьезнеет.

— А с другой стороны… Неужели Алину стали бы убивать только из-за того, чтобы насолить тебе?

— Могли и воспользоваться так кстати подвернувшейся возможностью.

— Да ну, это ерунда! — Катя решительно отвергает собственные предположения. — Но в любом случае тебе не только надо быть теперь настороже, а самой провести небольшое расследование. Сесть и вспомнить все, что может иметь отношение к тебе и какой-нибудь бабе, которой ты по простоте душевной перешла дорогу и этого не заметила.

— То есть против частного сыщика ты возражала, а я вроде смогу сделать то, что он не сможет?

— Конечно, сможешь! Ведь это твоя жизнь, и кто в ней может разобраться, если не ты?

Глава двадцать вторая

Мы с сыном лежим в моей кровати, и я читаю ему вслух все ту же детскую книжку «Слоны с Луны».

Ток бывает, как мышонок.
Ток бывает, как котенок.
Но бывает ток, как львенок.
И как лев. И — как дракон.
Ток не зря содержат в клетке:
В изоляции, в розетке.
А без них опасен он!

Книгу стихов, многие из которых мы оба знаем наизусть. Наверное, именно это Мишке и нравится. Я читаю, а он шепотом синхронно декламирует. Если я спотыкаюсь — нарочно, — Мишка тут же подсказывает мне, что там за следующая строчка, которую я никак не могу прочесть.

Вообще-то он не только сам мог бы читать, но и наизусть рассказывать ее от начала до конца. И так как обычно мы с ним лежим на диване, в этот момент особенно чувствуем близость друг к другу, у нас чтение — целый ритуал, во время которого он учится подчеркивать интонацию, а заодно и тренирует память.

Я почему-то не сомневаюсь, что мой сын, так же как и я, будет любить книги, читать их запоем и хорошо знать историю своей страны.

Мне кажется, без этого человек не может стать интеллигентом. На днях мы с Мишкой смотрели кино по каналу, на который бегущей строкой выводятся платные звонки с мобильных телефонов. «Ищю нивесту!» — писал какой-то грамотей. Даже мой сын, который еще не пошел в первый класс, заметил:

— Мама, ты говорила, что после букв «ч» и «щ» пишется буква «у».

— Кроме слов жюри, брошюра, парашют, — привычно отбарабанила я. Не учат в современной школе правилам, что ли?

Но сегодня Мишка слушает меня рассеянно. Наверное, он уже вырос из этих стихов, как из коротких штанишек. Надо будет посоветоваться с воспитательницей.

— Мама, — некоторое время спустя говорит он, — а у меня есть еще один дедушка?

— Тебе что, мало одного? — пытаюсь я все перевести в шутку.

— У нашего Кирилла Медянникова почему-то два. Сначала один его приводит в садик, а потом другой.

— Ну, наш дедушка живет далеко, он не может водить тебя в садик.

— Я знаю, в станице Тихомировской, — досадливо отвечает он. — А другой есть?

Странно, что ни слова о бабушке. И об отце. Впрочем, с отцом мы уже давно разобрались. Он у нас погиб в автомобильной катастрофе, как и большинство других отцов, забывших о своих детях. Можно, конечно, отшутиться, но отчего-то кажется, что на этот раз сын мне не поверит. А ведь ему известно, что мама его никогда не обманывает.

— Есть, — наконец выговариваю я. Рано моему сыну знать, что бывают такие дедушки, которые вовсе не жаждут прижать внука к своей груди. Но ничего другого отчего-то не придумывается. Наверное, пусть уж лучше Мишка знает правду, чем всякий раз я буду выдумывать для него очередную ложь во спасение. — Он живет в Москве, знает, как нас можно было бы найти, но до сего времени, как видишь, ему этого не захотелось.

— У него, наверное, есть другие внуки?

— Насколько я знаю, нет, — пожимаю я плечами, удивляясь, что Мишке это пришло в голову. — А почему ты об этом спросил?

— Я подумал, может, у него не хватает времени для меня?

У меня сжимается сердце. Впору заплакать над своим несчастным ребенком, но тут же я мысленно прикрикиваю на себя: перестань!