Шоу для завистницы

В любом случае мне необходимо встретиться с Маргаритой. Пусть выскажет мне все в глаза. Тем более что после случившегося работать нам вместе когда-нибудь вряд ли придется.

Глава тридцатая

В мобильном телефоне у меня записан номер Маргариты, как, впрочем, и всех моих девушек. Для того чтобы я в любой момент могла дозвониться к ним и получить отчет, кто из них чем занят.

— Слушаю вас, Ванесса Михайловна, — отзывается она.

— Рита, ты не могла бы ко мне подъехать?

— Когда? — Мне кажется, или в ее голосе и в самом деле звучат некие панические нотки?

— Хорошо бы прямо сейчас.

— Что-то случилось?

— Пока нет, но вполне может случиться.

Это я говорю просто так, чтобы заинтриговать Маргариту. Меня все еще смущает полученный от ясновидящей ответ. А вдруг она ошиблась?

Но с другой стороны, Михаил вообще советовал мне поговорить в таком ключе с большим числом девушек. То есть я обидела бы не одну Маргариту. В любом случае она передо мной провинилась, потому пусть немного пострадает… если она все же ни при чем.

Я открываю ее личное дело, хотя прежде читала его и ничего особенного в нем не увидела. Прежде всего я увидела, что мы с ней, как и с Любашей, ровесницы. Родились в одном году и с разницей всего в три месяца. Но видимо, в отличие от других моих девушек — приблизительно одного возраста, с разницей в два-три года — я слишком рано повзрослела. Прежде всего рано стала жить без родителей, рано начала ездить по соревнованиям, где, как известно, царят довольно жестокие взрослые нравы и приходится сражаться за свое место под солнцем, даже если тебе всего тринадцать лет…

Итак, Маргарите скоро двадцать восемь лет, а семьи нет. И не было. Отчего же такая интересная женщина до сих пор не смогла создать ее себе? Даже на обычном официальном фото видно, какие у нее огромные красивые глаза, красивой формы губы, роскошные длинные волосы… и при том что-то в ее лице такое… Обреченность? Нет. Скорее, затаенная обида…

— Разрешите, Ванесса Михайловна?

Я поднимаю голову — быстро же она домчалась. Некоторое время мы смотрим друг другу в глаза. Она вдруг понимает, что я знаю. Несколько секунд колебаний — она думает, что можно сделать вид невинно оклеветанной, но, видно, решает больше не притворяться.

Она садится за стол напротив меня и достает из кармана пачку сигарет. От неожиданности я даже забываю сказать, что у меня в кабинете не курят. Да и Маргарита вроде бы прежде не курила.

Потом, глубоко затянувшись, говорит:

— Вот скажи, почему одним — все, а другим — ничего?

Старая песня. Неужели зависть такая прогнозируемая штука? Одно и то же: обида на судьбу, вернее, на человека, к которому эта судьба, кажется, более благосклонна.

— И чего это у меня — все? Сын, которого я воспитываю одна?

— Не притворяйся! — чуть ли не шипит она. — Я много думала об этом. Вот что в тебе есть такого, чего нет во мне? Почему мужчины падают к твоим ногам, а ты их еще этими самыми ногами пинаешь, в то время как я должна их завоевывать всеми правдами и неправдами?!

— И ты решила мне в этом помешать?

— Я решила тебе отомстить.

— В результате чего умерла Алина.

Я нарочно возвращаю ее на землю с этих мстительных высот, чтобы она осознала, чем ее месть отозвалась.

— При чем здесь Алина? — все еще не «врубается» она. Или делает вид. Мстительнице не хочется ощущать себя причастной к убийству.

— А при том, что некий мерзавец решил, что раз она девушка по вызову, то и он может этим воспользоваться. А когда Алина попыталась дать ему отпор, просто убил ее.

— Ты все это придумала! — недоверчиво шепчет Маргарита и не сводит с меня глаз, будто ждет, что я сию минуту в этом признаюсь.

— Для чего?

— Чтобы показать, какая я мерзкая.

— Ничего я не собираюсь показывать, — говорю я с неожиданной усталостью. Получается, что я собиралась сразиться с монстром, а это оказалась всего лишь маленькая дрянь. — Только вот не понимаю: ты из-за этого пошла на свою месть, из-за того, что у меня все есть?

— Из-за того, что ты жизнь мне разбила! — кричит она.

— Тем, что взяла тебя на работу.

Она меняется на глазах, будто съеживается, меркнет и говорит с запинкой:

— Что, ты в самом деле не знаешь?

— А что я должна знать? — Я терпеливо продолжаю вопрошать, потому что раз решила разобраться, так надо идти до конца.

— Леня. Леонид Бунич! Ты увела его у меня.

— Что — Бунич?

И тут я начинаю хохотать. Понимаю, что мой хохот походит на истерику, но никак не могу остановиться. Отсмеявшись, я встаю и наливаю себе из холодильника стакан минералки, чтобы залпом выпить.

— Леня никому не может принадлежать. Это все равно что пытаться присвоить себе ветер. Сколько у него с тех пор было женщин, ты не знаешь?

Маргарита опускает глаза.

— И ты всем им будешь мстить?.. Надеюсь, ты помнишь, сколько времени я с ним встречалась?

— Двадцать два дня, — будто рапортует она.

— Ты что, на меня досье собирала?

Какая глупость! Вместо того чтобы заниматься делом, чего-то добиваться, она выбрала самое легкое — шипеть гадюкой и кусать тех, кто проходит мимо…

— Ты вообще когда-нибудь любила? — отвечает она вопросом на вопрос.