Шоу должно продолжаться, Акиро-сан!

Кичиро недовольно глянул на камеры и начал вилять бедрами. Выглядело это смешно. Но Датэ только начал. Едва мелодия сменилась на более энергичную, он подключил в танец руки и голову. Тряся ими в такт музыки, он даже закрыл глаза, видимо ощущая себя королем танцпола. Но выглядело все так нелепо и неуклюже, что мы начали смеяться.

— Кажется, господин Датэ выиграл! — воскликнула Момо, когда мелодия закончилась. — Я признаю это.

— Господин Датэ и в самом деле так зажигательно двигал телом, что не оставил и шанса поп-диве! Аплодисменты ему!

Датэ немного смутился, театрально поклонился. Потом вновь злобно зыркнув на меня, направился к выходу.

Месть, пусть и такая шуточная, все же удалась, и я был удовлетворен.

— Отлично! А теперь следующая рубрика. И это… песня от несравненной Момо Ямахи!

Вновь раздался гром аплодисментов. Я и сам, признаться, ждал этого момента и потому немного сместил рубрики, от чего сейчас ловил недоуменное взгляды Хайнако. Но коль передача пошла совсем не по плану я решил действовать так, как подсказывало сердце. А оно сейчас говорило мне о том, чтобы дать Момо выступить.

Когда Момо Ямаха вышла на сцену, всё вокруг будто замерло. Она стояла в лучах мягкого света, словно сама стала частью этой эфемерной атмосферы. Она выглядела так естественно, что казалось, будто ей не нужен ни микрофон, ни сцена — её голос сам вполне способен был заполнить пространство. А пижама, которая подвернулась под руку и которую девушка надела, чтобы поддержать музыкантов в их нелепых нарядах, теперь играла на сам образ певицы и на общую атмосферу. Все было так непринужденно, по-домашнему и мило, что даже зрители ощутили и дружественно обнялись.

Зазвучали первые аккорды гитары и я с удивлением обнаружил, что это не фонограмма. Оказывается Момо успела подойти к Йоши и остальным парням и раздать им ноты. Впрочем, особо учить песню и не пришлось — все прекрасно знали хит Момо наизусть.

К гитаре присоединились мягкие ноты саксофона. Музыка словно ожила, и я почувствовал, как весь зал затих в ожидании.

Девушка начала петь, и её голос… он был таким глубоким и проникновенным, что, казалось, касался самого сердца. Это не была грустная песня, но в её нотах чувствовалась невероятная искренность, которая пробирала до мурашек.

— В шуме городов и огнях бесконечных

Мы ищем тот свет, что внутри нас горит.

Там, где сердца отбивают мелодии вечные,

Каждый шаг — это шёпот: 'Живи, не спеши.

Её голос становился теплее с каждой нотой, обнимая весь зал. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что забыл дышать. Музыка становилась насыщеннее: гитара, саксофон, и вот уже к ним присоединились ударные и бас. Момо как будто разговаривала с каждым из нас через свою песню.

На припеве её голос наполнился какой-то неуловимой надеждой:

— Слышишь? Это небо поёт для тебя,

Каждая звезда — твой путь навсегда.

Смотри, как сияет надежда вдали,

Ты просто иди, ты просто люби.

Когда она посмотрела в зал, а затем в камеры, мне показалось, что её взгляд словил каждого. Не было ничего нарочитого, только искренность. Зал, где обычно мельтешат огоньки телефонов, был словно околдован. Ни один зритель не шевелился.

К концу песни музыка постепенно стихла, и голос Момо, такой же проникновенный, как в начале, завершил этот магический момент.

На секунду повисла полная тишина. Я знал, что в этот момент каждый в зале наслаждался моментом.

А затем разразились громкие аплодисменты.

Момо стояла спокойно, будто сама стала частью этой магии, и только через несколько мгновений слегка поклонилась. Улыбка на её лице была настолько искренней, что осветила зал ярче, чем все прожекторы вместе взятые. Хайнако показала мне знак продолжать шоу, но я и сам на миг растерялся и не знал, что говорить после такого. Как же Момо хороша!

— Уважаемые зрители, — начал я, чуть хриплым от эмоций голосом, но быстро взял себя в руки. — Момо Ямаха… Мне кажется, слова здесь лишние. Вы сами всё почувствовали.

Я повернулся к Момо, которая всё ещё стояла неподалёку, и пригласил её жестом приблизиться. Она подошла, скромно кивнула зрителям и вновь поклонилась.

— Спасибо вам, — сказал я, глядя на неё с искренним восхищением. — Вы заставили нас вспомнить, что музыка — это язык души.

Зал вновь разразился аплодисментами. Я посмотрел в камеры, стараясь вновь поймать внимание зрителей.

— А теперь, друзья, давайте вернёмся к нашей программе. После такого яркого момента трудно переключиться, но у нас впереди ещё много интересного!

Музыканты сыграли джингл, давая отсечку на новый блок программы.

Я сделал паузу, интригующе оглядел публику и наконец сказал:

— А теперь, дамы и господа, пора снять напряжение! Мы начинаем рубрику, которую придумала сама Момо Ямаха! «Битва подушками»!

Эта фраза вызвала волну смеха и аплодисментов. В студии заиграла весёлая музыка, и на сцену выкатили огромную корзину, наполненную мягкими разноцветными подушками. Момо Ямаха, которая уже собиралась уходить за кулисы, остановилась, повернулась ко мне с удивлением и тут же рассмеялась.