Шоу драконов. Наездница

– Конечно, комиссия. Если уважаемые правящие не возражают, я бы возглавила ее. Еще есть желающие? Нам нужно минимум трое.

Вперед выступили пятеро. Неожиданное рвение. Но причина этого была ясна: каждый хочет уличить меня в неспособности занимать высший пост.

А что касаемо Оринтадарской… То даже не сомневался. Сложно представить кого-то другого в роли моего личного тюремщика. Хотя еще час назад думалось иначе.

Но она ошиблась. На секунду открылась, показав свое нутро. Совсем чуть-чуть, но мне хватило понять, что женщина что-то скрывает. А это предвосхищает новые горизонты в нашем особом расследовании.

Это произошло в тот момент, когда Эва пыталась покинуть зал. Что-то отняло у председателя правящих много энергии, и на секунду контроль был утерян. Благо мой Дар позволял осуществлять фоновое отслеживание, чем я и воспользовался.

Иначе говоря, все-таки рад, что на месяц Ума остается в Нортдаре. Так будет проще следить за ней.

В дальнейшем голосовании участвовал постольку-поскольку. Оно мало волновало меня. Лишь удивился составу. Помимо Оринтадара с нами останутся оба представителя рода Хохото, ихтрамарский председатель, монстдарский заместитель председателя и вер Хортон.

Любопытная компания. Надеюсь, они не станут мешать. Все-таки политика есть политика. Сомневаюсь, что в ближайший месяц эти люди не попытаются добиться благ для своих полисов. Ну, за исключением Гарварда. Хотя…

Когда голоса стихли, вышел вперед и объявил заседание съезда закрытым. На меня удивленно смотрели больше трех десятков глаз. Солитдарский правящий тихо поинтересовался:

– Что значит закрыто, вер Перей? Мы рассчитывали, что после инициации будет рассмотрен вопрос виновных в теракте. Ваш отец обещал нам огласить результаты расследования.

Спокойно выдержал их взгляды. Холодно ответил:

– Я не мой отец, и те результаты, что готов был предоставить он, меня не устраивают. Вы знаете, что еще пару дней назад я посетил Солитдар. Так вот. Обнаружены новые доказательства того, что это был не теракт.

Тишина вокруг взорвалась хором возмущенных голосов. В основном они интересовались тем, что же произошло в пустынном полисе. Парочка правящих требовала озвучить версию Регнара Перейя.

Поднял руку, призвав к молчанию. Все разговоры стихли мгновенно. Несмотря на смазанную инициацию, представители шести полисов прекрасно понимали, что здесь я сильнейший.

– Считаю, что в Солитдаре имело место убийство председателя правящих. И все это было замаскировано под теракт во имя сопротивления действующей власти.

На этот раз гомона не возникло. Потому что новость была слишком ошеломительной. Убийство само по себе для общества шести полисов было делом запретным, порицаемым и осуждаемым. Человеческая жизнь здесь ценилась.

Правда, это не мешало забирать ее более изощренными способами. Отходники и районы сточных канав никто не отменял. Цинично, но как есть.

Впервые пришла мысль попытаться изменить это. Но все по порядку. Возможно, за решением текущих проблем дело до подобного может и не дойти. Один солитдарский момент отнимал уйму времени. Продолжил:

– Выношу на голосование следующее решение: на полное и всестороннее расследование мне дается три месяца, по их истечении я представляю съезду все доказательства и отчет.

Сделал полупоклон в сторону группы из пяти человек, уже державшихся особнячком. Посмотрел на ихтрамарского председателя. Тот был серьезен и сосредоточен. Он следующий после Овайо в очереди на разговор, и нам есть что обсудить.

В моих мыслях уже строились дальнейшие планы. Но прежде всего нужно закончить разговор с Диром. У него для меня была какая-то крайне важная информация о месте, где они отсиживались эти два месяца. Он просил не откладывать наше общение надолго.

Но пока возможности не было. Реализую ее, как только выйду за пределы зала. Огласил свое решение еще раз и спокойно наблюдал за тем, как один за одним люди поднимают руки вверх, голосуя за.

Только монстдарский правящий, все еще обездвиженный мною, стоял как истукан. Им тоже скоро займутся, но уже не я.

Удивительное единодушие. Снова. Отец как-то говорил, что не помнит такого случая, когда мнения правящих разделялись. Они практически всегда голосовали единогласно.

Вот и сейчас руки подняли все, кроме Оринтадарской. Она хоть и сделала вид, что замешкалась, но лишнее внимание привлекла. Ее акцент на вероятном несогласии был изящен и продуман. Я оценил.

В конце концов двери распахнулись, и люди покинули зал, переговариваясь. Им было что обсудить, согласен. Мы с Гарвардом остались последними. В тишине зала мои шаги эхом отражались от стен.

Спокойно прошел к специальному постаменту. Обулся, оделся и уже собирался найти Дира, как услышал тихий голос председателя:

– А знаешь, он действительно мог добиться успеха. Убить тебя. Эта девочка спасла нам династию.

От того, чтобы не закатить глаза, меня удержало лишь уважение к этому человеку. Потому как я никогда не придавал значение этим хвастливым: «Я сто седьмой в поколении»!