Шоу гремящих костей

— Это твой неудачник, дергающийся на дискотеке за пультом управления музыкой? Твой первый муженек? А может быть, второй, у которого мозгов было меньше спичечного коробка, к тому же оказавшийся преступником? — ехидно поинтересовалась Людмила Цветкова. — Ох, сколько я слез пролила в подушку, но старалась не вмешиваться, так как знала, что ты такая же упрямая, как и твой отец! Но это вовсе не означает, что мне было все равно, как ты проживешь свою жизнь.

«Надо же… — задумалась Яна, — а я ведь мать никогда не рассматривала под этим ракурсом. Какая она, наверное, сложная теща».

— У тебя в жизни был только один нормальный мужчина — Ричард, да и того, наверное, скоро удар хватит.

— Почему был? Он и сейчас со мной…

— Ага! Только официально замужем ты не за ним, а за этим столетним старцем.

— Да кому нужны эти формальности, — махнула Яна рукой.

— Смотрю я на тебя, Яна, и думаю, ты у меня родилась уже с приветом из-за того, что я по сцене с животом скакала, или уже потом с тобой что случилось? — задумалась Люся.

— Куда уж мне до твоей совершенной Алевтины?! Между прочим в меня был влюблен князь, настоящий князь из Чехии, живущий в старинном замке! К тому же он красив, словно древнегреческий бог! — выдала Яна ценную информацию, которой иногда в минуты нахлынувших воспоминаний согревала свое сердце.

— Вот в это мне верится с трудом… хотя, если предположить, что он был слабоумным, потому что среди аристократов распространены браки между родственниками, а это потом приводит к весьма плачевным последствиям…

— Он не дурак! Мама, прекрати! Он учился в Англии и знает пять языков. Он общался со мной на чистом русском языке, с родителями он разговаривал на чешском и французском, с друзьями — на английском, а с некоторыми деловыми партнерами Карл Штольберг использовал немецкий язык!

— Карл Штольберг… — задумалась Люся. — Если он так идеален, как ты говоришь, он бы подошел в женихи Алевтине. Вот была бы пара! Он бы вытянул эту принцессу из нашей клоаки!

— Люся, что ты говоришь! Он любил меня!

— А ты что же не ответила взаимностью? — рассеянно спросила Люся, погрузившись в идею свадьбы своей любимицы и настоящего князя.

— У меня был Ричард… а к Карлу я чувствовала большую симпатию.

— Естественно, ты там ощущала себя не в своей тарелке. Ты бы не вписалась в аристократическое общество.

— Твоя Алевтина бы вписалась! — зло выпалила Яна, уже заочно ненавидя эту выскочку.

— Она да! Она сыграет, что надо!

— Мама, жизнь — это не игра.

— Это большое заблуждение, поверь мне.

— Что ты хочешь, чтобы я отдала Карла Штольберга Алевтине? Мы с ним год не общались. Я решила ему не звонить, чтобы не бередить былую рану.

— Год — это не срок для настоящей любви, — прервала ее Людмила.

— У нас ничего серьезного не было, возможно, он уже женат. А может быть, Карл уже забыл меня, как страшный сон?

— Вот это ближе к правде.

— Мама, ты совсем не любишь меня? — спросила Яна. — Для тебя важнее судьба какой-то Алевтины?

— О какой любви ты говоришь? Тебе за тридцать! — проговорила Люся и огляделась по сторонам уютной, гостевой комнаты. — Ты устроена в жизни, у тебя замечательный любимый мужчина, сын, работа. Что тебе еще нужно? А этой девочке некому помочь… И если ей суждено стать моей преемницей и загубить свой талант в нашем театре, я готова помочь ей, чем смогу!

— Карлом Штольбергом?

— Да при чем тут твой князь! Я вообще его не имела в виду. Ты сама завела разговор о Карле, видимо, где-то сидят мысли о чужеземном красавце!

Яна покраснела.

— Ты же не даешь мне и слова сказать, завелась с полуоборота при разговоре о своих мужчинах. Мне надо спасать Алю!

— Спасать? — переспросила Яна, сбрасывая былые воспоминания о несостоявшемся по ее вине или силе воли романе, она сама еще не решила.