Шоу грешного праведника

– Итак, приступим, – начала рассуждать Алина – В доме пять этажей. Витрина с аквариумом, насколько я помню, была одна. Вот здесь плавали рыбки, – она уверенно ткнула пальцем в витринное стекло слева от входа. Значит, у нас всего четыре варианта – квартиры на втором, третьем, четвертом или пятом этажах. Получается, что Варвара заходила в средний подъезд. Что ж, пошли и мы.

Мы обошли дом. Перед подъездом я схватила ее за рукав.

– А что мы скажем жильцам?

– По объявлению пришли, покупать квартиру, – быстро придумала причину Алина.

– Нас впустят?

– Ой, идем, не бойся, сориентируемся на месте. В первый раз, что ли? – подзадорила меня Алина. – Какая фамилия у Порфирия, не помнишь?

– Варвара говорила: Сычев. Нет, Сучков. А может, Сичков.

Начали мы со второго этажа. Алина нажала на кнопку звонка, отвела руку, прислушалась, ей показалось, что внутри квартиры раздался какой-то шумок, и она затрезвонила вновь. Я сделала шаг назад.

– Не переживай так, – хмыкнула она и, взглянув на мою испуганную физиономию, добавила: – Обычный дверной звонок может о многом рассказать. Уверенно звонят, долго – значит, за дверью человек не случайный, он пришел по делу, может, даже неотлагательному. На такой звонок, как правило, дверь всегда открывают. Если, конечно, есть кому открыть. На этот раз нам, похоже, не повезло. Но расстраиваться не стоит, возьмем эту квартиру на заметку.

Мы поднялись еще на один этаж. Входная дверь была выкрашена в привычный красно-коричневый цвет. Кнопка звонка старенькая, такие уже не выпускают. Вскоре мы услышали шлепанье тапок и скрипучий голосок:

– Кто там?

– По объявлению, – громко, чтобы ее услышали за дверью, сказала Алина. – Это вы квартиру продаете?

– По объявлению? – переспросила старушка и, накинув на дверь цепочку, приоткрыла ее настолько, чтобы высунуть в щель свой сухонький нос. – По какому такому объявлению?

– По объявлению из газеты. Это вы, бабушка, квартиру продаете? Мы пришли посмотреть квартиру, – еще раз повторила Алина.

– Я? Продаю? Ни в коем разе! Я здесь и помирать буду. А когда помру, пусть внуки между собой метры делят.

– Тогда ничего не понимаю, – принялась разыгрывать бабку Алина. – Сначала дали объявление в газету, а потом забыли?

– Я ничего не забываю! С чего вы вообще взяли, что я давала объявление в вашу газету?

– А разве ваша фамилия не Сичкова?

– Нет, я Михайлова Полина Кузьминична.

– Погодите, может быть, газета неправильно напечатала номер квартиры? Вы имеете отношение к Порфирию Сичкову?

– Сичкову? Нет, – не задумываясь, ответила старуха.

– Как же так? Я ведь с ним по телефону разговаривала. Он мне и ориентир хороший дал: окна квартиры выходят на улицу как раз над входом в парфюмерный магазин. Значит, это ваша квартира или этажом выше.

– Я квартиру не продаю! Сказала же! – старушка потихоньку теряла терпение и хотела уже захлопнуть дверь, но Алина не собиралась так быстро сдаваться, а посему заранее просунула ногу в щель между стеной и дверью.

– Но, может быть, ваши соседи хотели продать квартиру?

– У соседей и спросите, – старушке нельзя было отказать в логике.

– Мы звонили в квартиру этажом ниже – никто не открыл. Может, там живет Порфирий Сичков?

– Там живет Зинаида Карповна с сыном Кириллом и невесткой Любкой. Только в это время они все на работе.

– А на четвертом и пятом этажах?

Старушка тяжело вздохнула и, очевидно, чтобы мы, наконец, отстали, поделилась информацией:

– На пятом этаже живут Кузнецовы: муж, жена и их четверо детей. Не слышала я, чтобы Кузнецовы продавали квартиру. А на четвертом этаже жила Римма Григорьевна Орлова, но вы опоздали, три недели назад она продала квартиру с мебелью и всеми потрохами, а сама уехала.

– О! А кому продала? Сичкову?

– Не знаю! Сичкову, не Сичкову. Мне-то какое дело до всего этого?

– А владелец квартиры такой молодой, красивый?

– В этой квартире вообще никто постоянно не живет, – огорошила нас бабка. – Они даже ремонт после Риммы Григорьевны не стали делать. Хотя, по правде сказать, у нее все чистенько было: внучка незадолго до продажи квартиры обои переклеила, окна-двери поменяла. Думаю, она в этой квартире собиралась жить, да вот Римма Григорьевна распорядилась иначе.

– А Римма Григорьевна оставила вам свои координаты? Где она теперь живет?

– Она даже не простилась со мной, – поделилась обидой старушка. – Помню, пошла я к Римме Григорьевне за содой, а там люди посторонние. Я спрашиваю, в чем дело, где Римма Григорьевна, а мне отвечают, что она, дескать, квартиру продала и выехала. Куда? Неизвестно.

– А внучка где живет, вы знаете?

– А что вы меня обо всем спрашиваете? – насторожилась наша собеседница.

– Служба наша такая – все спрашивать. Из полиции мы, – Алина достала из сумки поддельное удостоверение и помахала им перед щелью. – Возможно, что в квартире этажом выше произошло преступление. Мы расследуем его.

Звякнула цепочка, и дверь отворилась настежь. Из темноты коридора выплыла сухонькая старушенция.

– Надо же! Только Римма Григорьевна квартиру продала, и преступление. А что случилось-то?