Шоу марионеток

– Вот теперь, значит, как, – с усмешкой сказал Рид. – Мы с тобой видимся только в экстренных ситуациях. Что за жизнь, По? Дерьмово это.

По пожал плечами.

– Килиан.

Еще будет время наверстать упущенное.

Рид повернулся к Флинн и спросил:

– А вы откуда знаете этого нелюдимого чудака?

По представил их друг другу.

– Инспектор Флинн, это мой друг Килиан Рид. Он был детективом-сержантом в особо тяжких.

– И все еще есть детектив-сержант в особо тяжких, – уточнил Рид. – Я так понимаю, вы все остановились в «Шап-Уэллсе»? Я сниму там номер на ночь, и мы все сможем как следует выпить.

– Это будет лучшая ночь в моей жизни, – сухо сказала Флинн.

По решил, что воссоединение друзей пока может подождать.

– Так что там внутри? – Он адресовал вопрос Гэмблу. Может, Рид и был его единственным другом в полиции, но местом преступления все равно заведовал Гэмбл.

– Ты знаешь «правило девяток»? – переспросил Гэмбл.

По кивнул. Это было медицинское правило для оценки степени ожогов. Голова и руки составляли по 9 процентов, а ноги, передняя и задняя части туловища – по 18 процентов. В сумме это составляло 99 процентов. Оставшийся 1 процент уходил гениталиям.

– Ну, наш парень совершенствуется, – сказал Гэмбл. – Первая жертва была замучена больше всех, но его ожоги покрывали только ноги и спину. Еще немного было спереди, а руки остались нетронуты. У второй жертвы ожоги были уже сильнее, а третья оказалась обожжена уже на девяносто процентов.

– А этот?

– Иди и сам взгляни.

Пока По переодевался в костюм, который принес Бойл, Гэмбл тоже сменил свой на новый, чтобы избежать проблем с перекрестным контактом. Флинн не стала утруждаться – она видела жертву номер три на месте преступления – и осталась с Ридом. По расписался при входе на внутренний кордон и проследовал за Гэмблом, ступая по доскам, разложенным криминалистами, чтобы не затоптать ключевые улики.

Первым делом ему в нос ударил запах. В пяти ярдах от палатки криминалистов вонь стала невыносимой.

По знал про миф о том, что обожженные человеческие трупы пахнут свининой. Человеческая плоть – возможно, но сгорающие заживо люди не были обработаны так, как забитые животные. Им не спускали кровь, а их внутренние органы не удаляли. Пищеварительный тракт, полный пищи и фекалий, оставался в организме.

Все, что горит, имеет свой неповторимый мерзкий запах.

Кровь богата железом, и По смог уловить слабый металлический запах – наименее неприятный из всех здесь. Мышцы горят иначе, чем жир, внутренние органы – иначе, чем кровь, а вонь горящего кишечника отличается от всего остального. Смешанный смрад был густым, приторным и липким. И к нему добавлялся безошибочно узнаваемый резкий запах бензина.

Вонь впиталась в нос По изнутри и въелась в его глотку. Он будет ощущать этот запах и привкус еще несколько дней. Его тошнило и чуть было не вырвало, но он сумел сдержаться.

Гэмбл откинул перед ним полог палатки. По прошел внутрь. Полицейский патологоанатом все еще работал над телом.

Оно лежало на боку, скорчившись и изогнувшись в неестественной позе. Глазные яблоки лопнули, затем высохли от жара, а рот был открыт, словно жертва умерла с криком. По знал, что жара делает с трупами странные вещи, и рот с тем же успехом мог открыться и после смерти. Руки были обожжены до обрубков, и хотя это, конечно, подтвердится позже, По был уверен, что «один процент» жертвы отсутствовал. Труп был цвета и консистенции грубой черной кожи. Он выглядел так, словно его окунули в лаву, а затем высушили в печи. Кроме подошв ног. Они все еще оставались потрясающе розовыми.

Патологоанатом поднял голову и что-то буркнул в знак приветствия.

– Как думаете, использовался тот же самый катализатор? – спросил По.

– Определенно, – ответил тот. Это был пожилой и худой мужчина. Судебно-медицинский костюм на нем раздувался, как воздушный шар. – Он указал на бедро жертвы: – Видишь эту трещину? Университет Западной Флориды несколько лет это исследовал, и теперь они знают, что внешний слой кожи изжаривается и разрывается первым. Нужно около пяти минут, чтобы более плотный слой кожи усох и растрескался, а так как обычный бензин горит всего минуту или около того, для подобного необходимо дополнительное топливо.

По не хотел знать, почему Университет Западной Флориды проводил подобные исследования. Еще меньше ему хотелось знать, как они это делали. Там, впрочем, казнили много заключенных, приговоренных к смертной казни…

– А если посмотришь сюда, – патологоанатом указывал на бедра, ягодицы и талию, – то увидишь, что весь жир уже исчез. Человеческий жир – хорошее топливо, но ему нужно что-то в качестве фитиля. Он был голым, так что мы знаем, что этим послужила не его одежда. Я узнаю больше, когда он окажется у меня на столе, но подозреваю, что каждый раз, как огонь угасал, убийца добавлял все больше катализатора.

– Как долго?

– Чтобы он умер?

По покачал головой.

– Чтобы тело превратилось в это.

– По моим прикидкам, от пяти до семи часов. Мышцы сокращались и сжимались, что и привело к его странной позе, а это требует времени.

– А подошвы ног?