Шоу марионеток

По знал, что она права. Хотя полиция и ужесточила меры в отношении детей, пропавших без вести, он содрогнулся при мысли о том, сколько из них попалось в сети. Он поежился еще сильнее, подумав обо всех хищниках, поджидающих детей – таких, как мальчишки из «Семи сосен». Он очень надеялся, что ребята живы, здоровы и счастливы. По недавно читал, что ребенок, которого принудили к проституции в шестнадцать, может стать сутенером, если заработает больше двухсот тысяч фунтов, прежде чем станет слишком старым для клиентов. А учитывая, что минет в Лондоне стоил всего двадцать, им требовалось обслужить ужасающе много извращенцев, пока их молодость не обесценится настолько, что их выбросят за борт.

– Вообще-то, я помню, что читал об этих ребятах, – сказал Рид. – Следователи отнеслись к случаю серьезно. Билеты на первый поезд из Карлайла были куплены на следующий же день после круиза. Камбрия связалась с центральным округом и попросила их проконтролировать следствие.

– И мы связались со всеми тридцатью четырьмя советами в Лондоне, – добавила Джексон. – Сообщили им, что у нас пропали четверо мальчиков, и если они обратятся за помощью, просили немедленно дать нам знать. Через несколько месяцев после того, как они сбежали, Хилари получила от них открытки. Они написали, что обожают Лондон. Это не означало отмену поисков, но несколько ослабило их срочность.

– И это все? – спросила Брэдшоу. – Не может быть, По. Как же так?

– Дети, которые находятся под опекой, не всегда принимают правильные решения, Тилли, – объяснил По. – Иногда они подвергают себя риску. Здесь может справиться только множество людей вроде миссис Джексон.

Джексон кивнула.

– Мы предполагали, что в какой-то момент они снова объявятся, но этого не произошло. У них либо все сложилось хорошо, либо…

– Либо нет, – закончил за нее По.

Брэдшоу пристально смотрела на него. Ее глаза были влажными. Она была расстроена, и По не мог ее успокоить. Инстинктивно общество считало, что всякий раз, как пропадает ребенок, нужно бить тревогу. Но проблема была в том, что тревогу не подняли, но даже если б подняли – некоторые из этих детей спасались и из гораздо худших ситуаций. Тащить их обратно не всегда было бы правильным решением. Уже не в первый раз в своей жизни По задавался вопросом, как социальные работники сохраняют рассудок. Это была одна из самых неблагодарных работ на свете, даже хуже, чем быть полицейским. Хороших дней не было; все плавно скользило по шкале от плохого к ужасному. Их поносили за то, что они забирали детей из семей, и распинали, когда они этого не делали.

На хрен это…

Джексон тоже не хотелось отвечать Брэдшоу.

– Наше расследование показало, что Хилари Свифт нарушила несколько протоколов, принятых для предотвращения побега таких детей. Она позволила им выпивать, а когда они садились в поезд на Лондон, они явно еще не протрезвели, а еще она дала им доступ к большим суммам денег.

– И? – спросил По.

– И, наконец, она оказалась не самым подходящим человеком, чтобы управлять частным приютом. Ее слишком интересовала социальная сторона всего этого. И да, конечно, управляющий обязан быть заметным, ведь приют полагался на пожертвования так же, как и на финансирование Советом. Но расследование показало, что она была этим одержима. И если несколько богатых и влиятельных мужчин посчитали забавным напоить детей, то, даже будь она там, я полагаю, она бы их не остановила.

По нужно было двигаться дальше. Дети, сбежавшие в Лондон, могли быть важны для расследования, а могли и нет, но изучить папку, лежащую на столе, было важно. По повернулся к Эвансу:

– Я так понимаю, вы знаете, что в этих бумагах?

– Я проверяю все, что касается приюта и может выйти наружу. Важно это или нет.

– Тогда, пожалуйста, направьте меня. Где, на ваш взгляд, мне следует искать, – попросил По.

Сверху у Эванса лежала тонкая папка. Он пододвинул ее к По.

– Я сделал копии некоторых документов, которые вы, возможно, захотите просмотреть в первую очередь. Он посмотрел на часы. – Суд все еще открыт. Когда вы просмотрите верхний лист, возможно, вы решите сходить еще за одним ордером.

По открыл папку и достал лист формата А4. Это была банковская выписка двадцатишестилетней давности из «Семи сосен». Там были обыденные бытовые пункты, как в списках ежемесячных расходов любого жителя. Еда, телевидение, коммунальные услуги. Все суммы были вынесены на правой стороне страницы. Слева от них был еще один список пунктов. Меньше по количеству, но дороже по стоимости. Именно там были перечислены поступающие деньги. За тот месяц было три разных источника. Грант, который выглядел как постоянный взнос от благотворительной организации, владеющей «Семью соснами», и плата местных властей, которая, вероятно, отличалась каждый месяц в зависимости от того, сколько койко-мест использовалось.

По уставился на третью строку. Это была оплата чеком.