Шоу непокорных

Она поворачивается к Кадиру, и он склоняется перед ней в глубоком театральном поклоне.

— Хошико, Грета. Позвольте представить вам следующего премьер-министра! — объявляет он.

Бен

Часы Сильвио внезапно пищат. Когда он смотрит на них, его глаза лезут на лоб, а челюсть отвисает, еще больше натягивая тугой пластик на его белом лице.

— Твоя мать снова здесь. Она хочет видеть нас обоих, причем немедленно.

Он начинает сильно хлопать меня по обеим щекам.

— Давай, Бенедикт, просыпайся. Я всего лишь дал тебе слабую дозу, чтобы слегка напугать. Ей уже давно пора выветриться.

Хотя ранее он уверял меня, что моя мать якобы разрешила ему наказывать меня, вряд ли ему хочется, чтобы она увидела своего сына в таком виде. Почему он так занервничал? Что она скажет? Возмутится ли она? Вполне возможно. Она помешана на власти, я же — ее собственность, не его.

Я чувствую в пальцах рук легкое покалывание. Я шевелю пальцами ног. Глотаю.

Наркотик отпустил меня так же быстро, как и парализовал.

Я не начинаю двигаться, просто для того, чтобы Сильвио запаниковал, но когда он пальцами поднимает мне веки, чтобы посмотреть на мои зрачки, я чувствую на своем лице его горячее, зловонное дыхание и просто не выдерживаю. Я отталкиваю его и отодвигаюсь сам.

Он издает вздох облегчения.

— Молодец, мой мальчик! Ты вернулся к нам. Я знал, что дал тебе нужное количество. — Сабатини ухмыляется. — Переборщи я с дозой, результат, безусловно, был бы другим. Я, конечно, мог бы тебя убить в любое удобное для меня время, всего лишь несколькими уколами моей трости. Но не сейчас, мы еще немного поиграем в эту игру. Полагаю, именно за этим сюда и пожаловала твоя мать. Ей, вероятно, нужны новости о тебе. Я пообещал ей, что быстро вправлю тебе мозги. Как ты думаешь? — Он достает трость и начинает вертеть в руках. — Тебе еще не надоели твои маленькие каникулы в цирке?

Дверь бесцеремонно распахивается, и на пороге появляется моя мать. Но она не одна. Рядом с ней маячат знакомые лица.

— Просто великолепно! — воркует Сильвио. — Семья снова в сборе!

Хошико

Подручные Кадира приносят стол и стулья, и мы все четверо садимся. Затем один из них возвращается с чаем и печеньем. Настоящим печеньем. На тарелке. Не в силах удержаться, я хватаю одно и тотчас отправляю в рот. Печенье свежее.

Я ловлю на себе взгляд Лоры.

— Извините, — бормочу я.

Она улыбается.

— Ерунда, ешь, сколько влезет, моя дорогая.

Рядом со мной Грета блаженно жует и даже вздыхает от удовольствия.

Я беру еще одно печенье, с шоколадной крошкой, и осторожно снимаю зубами кусочек шоколада. Он тает у меня на языке. Тогда я засовываю печенье в рот целиком и начинаю им хрустеть.

Наконец, печенье съедено, а я чувствую себя чуть более уверенно.

Я настороженно смотрю на Лору и Кадира. Они оба улыбаются. Оба ведут себя по-дружески. Выходит, что они хорошие люди? Тогда почему мне с ними так неуютно? Почему они кажутся мне ястребами, что кружатся надо мной и Гретой? Будто мы с ней вкусные маленькие мышки, на которых они сейчас набросятся и сожрут с потрохами.

— Грета? — Кадир отечески улыбается ей. — Помнится, ты о чем-то просила.

Она ахает и сплетает пальцы:

— Шоколадный торт?

— Именно. Шоколадный торт. Минуточку, дай подумать… Сумел ли я достать шоколадный торт?

Всякий раз, когда Кадир открывает рот, я невольно смотрю на его зуб с бриллиантом. Вдали от света он не сверкает. Наоборот, кажется гнилым или как будто на него налип комок пищи. Лишь присмотревшись, понимаешь, что это вовсе не гнилой зуб, а огромный, драгоценный камень.

Кадир хлопает в ладоши, и появляется Свен. В его руке — тарелка, а на тарелке огромный шоколадный торт с толстым слоем глазури. В торт вставлены свечи. Семь штук.

Грета снова ахает. Она как будто вот-вот лопнет от восторга.

— Вот видишь, я сдержал свое слово!

Такого высокомерия в голосе, как сейчас у Кадира, я не слышала никогда раньше.

— Вот он! Ой, а это что такое? Свечи! Семь свечей! Скажите, кому из нас семь лет?

— Мне! — восклицает Грета и внезапно грустнеет. — Но ведь сегодня не день рождения. — Она обиженно надувает губки. — Мы вообще не знаем, когда мой день рождения. Я забыла дату.

— Тогда пусть он будет сегодня! Чем этот день хуже других? Скажи, Грета, тебе когда-нибудь дарили на день рождения торт?

Она качает головой и огромными, сияющими глазами смотрит на вкусный подарок.

Мы все дружно ей улыбаемся — Кадир, Лора, даже зловещего вида громилы в углу.

Я смотрю на ее лицо. Она совершенно околдована. Зачарована этим тортом.

Слезы щиплют мои глаза. Губы предательски дрожат. Еще ни разу я не видела ее такой счастливой. Сама не знаю почему, но я готова расплакаться.

Кадир протягивает руку и зажигает свечи.

— И что мне делать теперь? — спрашивает Грета.

— Как что? Задуть их, конечно. Но сначала надо загадать желание. Причем совершенно новое. Потому что твое старое уже сбылось.

Грета широко открывает рот, набирает полную грудь воздуха, закрывает рот и надувает щеки.