Шоу зловещих сказочников

— Надо боятся не паники, а совсем иного. В свое время, когда рванул Чернобыль… Вы помните Чернобыль?

— Я много читал о нем.

— Многие чиновники и следователи тогда также боялись слухов… В городе о случаях мгновенного старения говорят?

— Конечно.

— Я считаю, что надо напечатать интервью с людьми, пережившими эту трагедию.

— Но многое в их рассказе выглядит, мягко говоря, странно. Какие-то сказки: Аленушка, Емеля…

— Наш Иван Серафимович также не верит в сказки.

— А вы? — полюбопытствовал Станислав.

— Я верю, — подмигнул Игорь. — В данном случае мы должны сказку сделать былью и поймать злого-презлого Сказочника. А потом вытащить у него ядовитое жало. Рискнем, дружище?

Станислав невольно улыбнулся, в отличие от Ивана Серафимовича он ощутил к Теологову неожиданную симпатию, он бы с удовольствием назвал его просто Игорем.

— А теперь, Станислав Валентинович, взгляните, пожалуйста, сюда, — Игорь достал из папки рисунок с изображением молодого человека.

— Кто он?

— Фоторобот составлен со слов потерпевших ребят из Москвы. Тот самый молодой человек, что водил их в Мир Сказок. Вам он никого не напоминает?

— Нет…

— Посмотрите внимательно.

— Да нет же. Почему вы так настойчиво спрашиваете?

— В данной ситуации рискну предположить, что он может каким-то образом быть связан с медициной.

— Разрешите, еще раз посмотрю. Я его не знаю. Он очень молод. Мои товарищи, знакомые, коллеги гораздо старше.

— Понятно. А вот еще один фоторобот.

— А это кто?

— Парень, который приводил в Мир Сказок других людей, заболевших синдромом старения.

— Значит, преступников несколько?

— Компьютер считает, что, возможно, это один человек, только умело меняющий внешность. Точно сказать нельзя; фоторобот — не фотография. Тут присутствует элемент субъективизма.

— Понимаю…

— А вот так он может выглядеть на самом деле. Опять же: вывод приблизительный.

— Вы мне все это оставляете?

— Да. ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОКАЖИТЕ КОЛЛЕГАМ. А мы пока разошлем фотороботы во все отделения милиции, расклеим по городу, дадим в газетах. Вдруг кто-нибудь его да узнает.

Марков вновь внимательно посмотрел на все три фоторобота. Посмотрел, чтобы окончательно убедиться, изображенный здесь юноша ему не знаком.

Тем временем в Старом Осколе начались проверки всех подозрительных лиц. Граждане Москвы к таким вещам привыкли, а вот оскольчане, особенно молодые люди, удивлялись и возмущались, когда к ним подходила милиция, требуя предъявить документы. Но что делать: ситуация требовала решительных действий. Были обследованы подозрительные дома и квартиры, однако никаких результатов подобные проверки пока не дали; нигде не было даже намека на удивительную картину, соединившую в себе множество извращенных сюжетов русских сказок. Зато в городе резко возросла подозрительность, традиционные дружеские знакомства между молодыми людьми сошли на нет, если какой-нибудь незадачливый кавалер подходил к девушке, она чуть ли не бежала прочь. Впрочем, и парни сторонились любовных приключений, поскольку Старый Оскол обрастал слухами: мол, действует целая банда оборотней, превращающая молодых в стариков. Следственные органы всех уровней под руководством Теологова продолжали прочесывать город. Но сам Игорь так никому и не сказал про одну важную деталь, которую он почерпнул из рассказа московских ребят Арсения и Гриши. Эта деталь могла возникнуть случайно, а может быть, и нет… Ей требовалось серьезное подтверждение.

Некоторое время после своего воскрешения Липочка с Жоржем провела в небольшом домике на окраине Старого Оскола. Ей до сих пор не верилось, что из прежнего полуистлевшего скелета она снова превратилась в живую женщину. Многое в современном мире ей было непонятно и непривычно. Она шарахалась от автомобилей, вздрагивала от телефонных звонков, долгое время не понимала, как можно, прижав к уху крохотное изделие, разговаривать с человеком на другом конце города, мало того, на другом конце земного шара. Но более всего ее удивлял и забавлял телевизор. Липочка смотрела на экран, широко открыв глаза. Потом, когда она к нему привыкла, ее стали поражать сами программы. По поводу боевиков и разного рода криминальных передач она прямо заявила: этому поучился бы Сен-Жюст, он форменный ребенок по отношению к сегодняшним убийцам. Наблюдая за дебатами политиков, Липочка часто кричала Жоржу: «Ой, врет! Вижу по глазам!», или «Так ведь он пару дней назад говорил иное. Он не боится, что ему за ложь отрубят голову?». Жорж терпеливо объяснял ей, что сейчас за публичное вранье головы не рубят, наоборот, кто лучше соврет, тот выше взлетит. От разного рода скабрезных шоу Липочка морщила нос, повторяя: «Жозеф, то есть Жорж, мне кажется, так раньше не разговаривало самое низкое отребье в последнем парижском кабаке». «Вы должны радоваться, — удовлетворенно и гордо кивал Жорж, — наша давняя программа сработала, мы ИХ разложили…»