Шоумен. Баксы для Магистра

– Убью! – угрожал мне уголовно наказуемым деянием Фирсов. – Отбивную сделаю!

Он рвался, пытаясь до меня дотянуться, но молодчага Оглоедов крепко его держал. Вполне возможно, что в этой ситуации я Оглоедову был просто-напросто жизнью обязан.

Сквозь толпу, громко сигналя, пробивался какой-то автомобиль. Все думали, что милицейский, и расступались. На самом деле к органам правопорядка это авто не имело никакого отношения. Тут дело вот в чём. Мы обычно стараемся не портить и не уничтожать вещи, принадлежащие героям снимаемых нами сюжетов. И фирсовскую машину мы не тронули бы и пальцем, если бы в процессе подготовки к съёмкам жена Фирсова случайно не обмолвилась о том, что супруг её уже намучился с этой развалиной и хотел бы поменять её на что-нибудь поновее, да денег на покупку нет. Вот тут мы и решили отступить от принципов. Фирсовскую машину раскурочили для пущего эффекта, а ему подарили новую.

Машина продралась, наконец, сквозь толпу. Бока сверкали, крыша блестела, сигналы аварийной остановки красиво подмигивали. На переднем сиденье рядом с водителем сидела жена Фирсова. Ей нравилось. Я уже нисколько не сомневался в том, что она очень быстро сможет его убедить – всё было сделано правильно, потому что честно заработанная переживаниями Фирсова машина того стоит.

– Многоуважаемый Андрей Андреевич! – сказал я Фирсову. – Позвольте поблагодарить вас за участие в съёмке очередного выпуска нашей программы и преподнести вам в подарок этот вот автомобиль!

– Мне?! – обмер Фирсов.

Оглоедов его отпустил. Фирсов даже не сделал попытки напасть на меня. Я понял, что уже прощён и буду жить.

– А что? – спросили из толпы. – За участие в программе дают автомобиль?

– Случается, – подтвердил я.

– А как бы поучаствовать? – заволновались самые нестойкие.

Фирсов смотрел на них ошарашенно.

– Да вы чего! – попенял он людям растерянно. – Ведь нервов сколько! Я чуть не спятил, честное слово!

– А хоть бы и спятил, – был ему ответ. – Псих, зато с машиной. Не так уж плохо.

А Светлана боялась, что наша программа может умереть. Не умрёт. Она бессмертна.

* * *

Я был в офисе, когда мне позвонила Светлана.

– Колодин! – сказала она. – Ты сейчас телевизор смотришь? Нет? А зря! Там очень интересно показывают. Включи. Тебе понравится.

Я включил, перебрал один за другим каналы и наткнулся на Мишу Каратаева. Миша красиво стоял в кадре, вполоборота к камере, а у него за спиной я видел знакомый мне дом – это был дом, в котором сейчас жила Просто Мария и где все мы побывали совсем недавно. Миша, судя по сделанному им репортажу, наведался туда повторно и отснял горячий и чертовски рейтинговый, по его представлениям, материал о подпольной миллионерше, проживающей в рязанской глубинке.

– Сволочь! – оценил я Мишину пронырливость, одновременно слепо шаря рукой в поисках телефонной трубки.

Я взгляда не мог от Каратаева оторвать. Давненько мне не доводилось видеть человека, который что-либо сделал так нехорошо и так не вовремя.

Наконец я нащупал трубку и торопливо набрал телефонный номер.

– Светлана! Каратаев упоминал в своём репортаже, где происходит действие?

– Кажется, он район назвал и сказал, что это Рязанская область. А что?

– Ничего. Я перезвоню тебе позже.

После этого я связался с людьми, которые помогали нам арендовать вертолёт.

– Вылет? Немедленно? – переспросили они у меня с таким недоумением, будто я просил их о срочном полёте на Луну. – Это невозможно, Евгений Иванович. Любой вылет утверждается за двое суток. У нас ведь небо принадлежит Министерству обороны, а не господу богу, увы. С богом легче было бы договориться.

Я скрипнул зубами. Поделать ничего было нельзя. Остаётся надеяться на себя и на свою машину.

Уже из машины я позвонил Дёмину.

– Илья! Срочно нужен автобус! Большой!

– Прямо сейчас? – осведомился Дёмин.

Он был расслаблен и нетороплив.

– Ты его ещё не нашёл?! – заорал я. – Я думал, ты уже гонишь автобус к месту назначения!

– Что случилось? – испугался Илья.

– Этот чёртов Каратаев показал в своём репортаже Марию и раскрыл место её проживания!

Ответом мне была длинная дёминская тирада. Из печатного одни только предлоги да восклицательные знаки. Когда что-нибудь подобное выдают герои снимаемых нами сюжетов, мы потом при монтаже заменяем это безобразие писком. «Отпищав» своё, Демин перевёл дух и спросил уже на вполне литературном языке:

– Куда подать автобус?

– «Куда подать»! – взъярился я. – На кудыкину гору! К Марии, конечно! Срочно вывезти её оттуда вместе с детьми, пока их там не повырезали! Я как раз еду к ним! И ты подваливай с автобусом!

Я психовал, потому что боялся не успеть. Если кто-то из тех, от кого Мария спряталась в рязанской глуши, вдруг так некстати включил телевизор – многодетная мать обречена. Я торопился и гнал машину. Я рвался из Москвы на загородные просторы, где нет ни перекрестков, ни светофоров, где я мог выжать из движка всё, на что он был способен.

Уже возле Кольцевой я попался. Неизвестно откуда вынырнувший инспектор взмахнул жезлом. Я бы не подчинился и проехал мимо. Но ведь будут стрелять вслед. И я остановился.

* * *