Шпага и кнут

– Рассказывай дальше! – поддержала ее Лионелла.

– В домике лежал на постели седой старик, он умирал, – продолжил Мирингельм. – Сейчас уже не помню его имени, но старик сказал, что он один из последних волшебников нашего мира и перед смертью должен передать кому-то свою магическую силу и все знания.

– Дай-ка попробую догадаться, – прервала его рассказ Катарина. – Этим кем-то конечно же оказался ты.

– Ну да, – просто и обыденно, как умел только он, подтвердил Мирингельм. – До этого я был писарем в городской управе.

– Так ты не всегда жил на болоте? – поинтересовалась Лионелла.

– Нет, пришлось перебраться туда. Люди почему-то стали меня бояться, когда я стал волшебником…

– Догадываюсь, почему, – проворчала Катарина, многозначительно покосившись на небо, затянутое тучами и изливающее на землю потоки воды.

– Точно, – согласилась Лионелла.

Со временем дождь немного поутих, однако продолжался почти всю ночь. И почти всю ночь девушки сидели под попоной, прижавшись к стволу раскидистого тополя и кляня незадачливого болотного мага-самоучку на чем свет стоит. Мирингельм ничуть не обижался на ворчание своих спутниц. Казалось, туповатого увальня не могло вывести из равновесия вообще ничто. Возможно, он даже и не прислушивался к словам девушек, пытаясь в уме зарифмовать очередные строки, повествующие о превратностях бродячей жизни и разгуле стихии.

Лишь под утро девушки задремали, крепко обнявшись, словно родные сестры. На рассвете их разбудил резкий крик осла. Открыв глаза, Катарина и Лионелла обнаружили, что их укрывает не только попона, но и широченный плащ чародея. Обеим сразу стало немножко стыдно за всю массу упреков, высказанных в адрес добродушного спутника. Однако вслух ни одна ничего не сказала. Несмотря на чуткость и заботливость, доброе сердце и детскую непосредственность, за которую на него просто невозможно было долго обижаться, все-таки Мирингельм сам являлся источником множества неприятностей.

Сам чародей сидел неподалеку на корневище и что-то записывал в свою книгу, скорее всего, новые стихи, сложенные за ночь.

Ослик снова издал резкий крик, к нему присоединился страус. Животные словно возмущались тем, что их оставили на всю ночь мокнуть под дождем. Мало того, что не покормили, так еще и заставили принимать холодную ванну. Если на внешнем облике облезлого ослика непогода сказалась не очень значительно, то страус выглядел довольно жалко. Слипшиеся перья торчали сосульками во все стороны, а большие черные глаза смотрели жалобно, словно у обиженного ребенка. Оба ежеминутно издавали странные фыркающие звуки, словно чихали.

– Похоже, сытный завтрак нам не грозит, – уныло заметила Катарина.

– Да и не сытный тоже, – не менее уныло вздохнула Лионелла.

Мирингельм обернулся на их голоса. На широкой физиономии чародея расплылась радушная улыбка.

– Доброе утро, барышни, – галантно поприветствовал он своих спутниц.

– Не такое уж оно и доброе, – пробурчала Катарина.

– Точно, – поддержала ее Лионелла. – Я себя чувствую старой шваброй, такая же мокрая и грязная.

– В двух милях отсюда, за рекой, есть деревня, где живут очень радушные милые люди, – сообщил Мирингельм. – Там вы могли бы отдохнуть и почиститься.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Лионелла. – Неужели это тоже в твоей книге написано?

– Просто я уже бывал в этих краях раньше.

– Что?! – вскричала Катарина. – Ты все знал и молчал?!

– Какого же дьявола мы всю ночь мокли под дождем, если еще вчера могли остановиться в деревне?! – так же набросилась на спутника цыганка.

– Мирингельм, ты!.. Ты!.. – Катарина чуть не задохнулась от возмущения, не в силах подобрать подходящее определение для туповатого болотного чародея.

– В самом деле? – как ни в чем не бывало поинтересовался маг.

– Да! – разгневанно выкрикнули девушки в один голос.

Катарина накинула попону на своего ослика, Лионелла схватила страуса под уздцы. Девушки быстро погрузили всю поклажу на спины животных, в том числе и бесцеремонно отобранную у чародея его книгу.

– Показывай дорогу! – прикрикнула Катарина на Мирингельма. – Я замерзла и есть хочу.

– Не ты одна, эгоистка, – сердито заметила Лионелла. – И этих блохастых тоже накормить надо, пока ноги не протянули, – она кивком указала на животных.

Мирингельм невозмутимо пожал плечами и повел девушек за собой.

На протяжении всего пути неторопливого увальня приходилось чуть ли не подпинывать, ибо на каждом шагу он норовил задержаться, вспоминая, как проходил здесь давным-давно, какая стояла тогда погода, как вот здесь, у этого холмика, его ужалила оса, а вон там он встретил стадо овец под присмотром двух очаровательных юных пастушек…

– Ты бы все это вчера рассказал, бестолочь, – проворчала Катарина, скрипнув зубами. – Тогда не пришлось бы всю ночь под дождем сидеть.

Раскисшая от ночного ливня дорога вывела путников к мосту. Гораздо раньше, чем увидеть, девушки услышали реку. Мутная вода бурлила и кружила водоворотами с громким журчанием и бормотанием на разные лады.

– Здесь всегда так бурно или только сегодня? – поинтересовалась Катарина.