Шпага императора

Ух ты! – с холма стартовали два дымных шлейфа и понеслись в направлении вражеской конницы. Не попали. Но прошипели достаточно близко, чтобы вызвать некоторое замешательство среди немцев. Те самые полтора десятка секунд, которые потребовались нашим казакам, чтобы запрыгнуть в сёдла и начать с пиками наперевес разгоняться навстречу колбасникам. А те как раз потеряли темп и встретили лихих донцов, мчащихся во весь опор, если и не стоя в стременах, то на весьма небыстром аллюре.

Именно в этот момент запырхала третья ракета, уходя в небеса. Сначала я разозлился на оставленного при сигнальных средствах казака, да и на Кречетова, который того недостаточно убедительно проинструктировал, но быстро понял, что правы они, а не я: раньше времени открыть сигнальную позицию вражеским драгунам чревато самыми неожиданными последствиями. Так что всё правильно. Приходится отдать должное сообразительности и выдержке того станичника, что оставался при нашей «пиротехнике», – молодец!

А подчинённые хорунжего уже вломились в ряды германской кавалерии и сноровисто пошли множить оную на ноль.

Учитывая, что наши и до непосредственной сшибки успели выбить из сёдел человек семь-восемь из ружей. Что немцы предпочли не стрелять в атакующих казаков, а броситься им навстречу (и это разумно – с седла с особой меткостью не постреляешь, но встречать несущегося во весь опор врага придется чуть ли не стоя, а это в кавалерийском бою смерти подобно).

Но, куда ни кинь – всюду клин: три десятка пик, несущихся на приличной скорости, просто сабельками не отразишь. Даже палашами не получится.

Так что даже самая первая сшибка ополовинила строй врагов. А дальше пошли гулять сабли…

Я не видел подробностей с того расстояния, что между мной и этой сечей получилось, но результаты следующие: пленных не брали, а у нас убыло пятеро убитыми и семеро серьёзно раненными. Да и царапин нахватались человек десять…

А уходить нужно срочно. И как можно скорее. Притом что у одного казака колотая рана в грудь, у другого рублен правый бок так, что рёбра явно пробиты, ещё четверо повреждены, хоть и менее фатально, но не только бойцами являться неспособны, но и до окрестностей Себежа их не довезти без хотя бы примитивной первой помощи…

– Уходим немедленно! Раненых протащить хотя бы две версты!

Ой, как мало это – две версты, чтобы оторваться от возможной погони!

Ой, как это много для того, чтобы перевезти истекающих кровью бойцов без сколько-нибудь серьёзной первой помощи!..

Никто из них так и не сошёл с седла – целые или относительно целые товарищи ехали рядом, поддерживая своих братьев по оружию не только морально, но и вполне буквально.

На ходу накладывались примитивные повязки и жгуты, но это зачастую было несерьёзно.

Парень, раненный в грудь, не протянул и версты.

– Господин капитан, – подскакал ко мне хорунжий. – Соломенников кончился. Что делать будем?

Ну не бросать же на лесной тропе.

– Похороним в лесу, если на протяжении ближайшей версты жилья не встретится. Извини – ситуация такая. О живых думать нужно.

– Да мы понимаем. Благодарны, что просто на дороге не бросили Филиппа…

Две версты недотянули – как только подвернулась подходящая полянка, я, разослав вперёд и назад дозоры, занялся врачеванием.

Йода у меня практически не имелось – только настойка календулы в индпакетах моих «спецназовцев». Ничего – вполне эффективное средство, но и её катастрофически мало. Собрал всю водку, что имелась у бойцов, – никто не посмел противиться, и пошёл лекарствовать. Примитивно, конечно, но хоть какие-то дополнительные шансы в борьбе с курносой у раненых появятся.

Очередная проблема: сколько водки на дезинфекцию, а сколько на анестезию?

Прикинул: легкораненым по сто пятьдесят граммов внутрь – серьёзно не повлияет, но хоть на несколько процентов боль уменьшить должно.

А вот Семён с прорубленным боком вообще был нерешаемой проблемой. Ну почему в бою, кроме убитых, и тяжелораненые случаются? Если «играть в войну, как в шахматы», то это равно убитому. Даже хуже. При диверсионной операции, как сейчас у нас, – списать в неизбежные потери и забыть…

Ага! Поди спиши. Самолично воткни клинок в того, кто бился с тобою рядом, но ему повезло меньше…

Причём разумом-то понимаю, что этот раненый казак будет висеть гирей на ногах у всего полусотенного отряда, что только рядом находящиеся медики могут вернуть его к жизни, только полный покой и лечение профессионалами…

И что? Заколоть, чтобы не мучился? Бросить умирать в лесу?..

– Потерпи, парень. – Я осторожно стал распарывать чекмень на раненом. – Водки ему! Ещё две чарки!

Я и до «операции» влил в казака граммов сто пятьдесят, но этого явно недостаточно. Хотя и «операция» – чисто профанация. Что я могу? Только обработать рану, приблизительно перебинтовать и не более.

Ну и напоить до полного изумления, чтобы боль не в полной мере чувствовал…