Шпага императора

А мне именно в такой ситуации расслабляться категорически противопоказано – запросто может теперь невооружённой рукой за клинок цапнуть и вогнать мне прямо в живот своё железо. Ему теперь терять нечего.

Аккуратненько, но настойчиво стал шлёпать по клинку противника, демонстрируя потенциальную агрессию, готовящуюся очередную атаку. Сработало – клиент не стал дожидаться и сделал два выпада подряд. Вернее, собирался сделать два: на первом же влетел в конкретную «четвёрку», а на продолжении я уже не успевал задеть его клинком, но со всей славянской непосредственностью врезал по морде гардой. Получилось прямо по ране. Кувыркнулся, разумеется, пациент, да так удачно, что я не отказал себе в удовольствии отвесить этому надутому петуху полновесный рабоче-крестьянский поджопник. Убийца Гаврилыча пропахал по дорожной пыли ещё с полметра, выронил шпагу, перевернулся на спину и заблеял:

– Можете убить меня, но издеваться над военнопленным не смеете даже вы!

Ах ты, сука!

– Я над тобой, гнида, не только издеваться могу, я тебя могу ломтями настругать и в ближайший нужник ошмётки вывалить. Это и будет твоя могила…

Выпалил это я уже по-русски, но основную суть благодаря присутствующим эмоциям гадёныш, кажется, понял. Тем более что я не поленился сляпать примитивный перевод своих слов на язык Вольтера.

Вера француза в скифскую дикость, выражение моего лица, стекающая по лицу кровь, да и все последние впечатления и ощущения не давали повода усомниться в реальности обрисованной перспективки. На физиономии офицера нарисовался нескрываемый ужас.

– Вяжи его, – кивнул я ближайшему казаку.

Тот споро принялся выполнять приказ.

– Вадим Фёдорович, – лицо Самойлова выражало нешуточное удивление, – вы серьёзно решили этого гада…

– Лукич, мне что, сапоги снять и показать, что нет у меня раздвоенных копыт? Разумеется, никто его резать не будет. Отвезём в штаб, небось знает этот галльский петушок немало. Почта какая-нибудь при нём была? Вернее… Извини, Лукич, ты отвезёшь. Сам понимать должен – до командующего далеко, а этот… Ведь наверняка что-то важное вёз. Причём на запад. И в Полоцке должны об этом узнать первыми… Так что с почтой?

– А я знаю? Одновременно с вами сюда вышел… Кузьмичёв! В карете смотрели?

– Так точно! – подскочивший казак протянул связку пакетов. – Ещё ларец. Не открывали пока.

– И не будем, пусть в штабе со всем этим разбираются. – Я решил не терять зря время. – Карету в лес, лошадей, что можно поймать, изловить и быстро расходимся. Не сердишься, хорунжий?

– Да понимаю. Обидно, конечно, но сделаю. Доставим этого павлина в лучшем виде – отъехали от Полоцка недалеко.

На том и простились.

И вот нашли большое поле…

– Здравия желаю вашему высокопревосходительству!

– Рад вас видеть, Вадим Фёдорович, – дружелюбно улыбнулся военный министр. – Заждались уже. Думал, что не успеете. Присаживайтесь.

Надо сказать, что, едва услышав мою фамилию, всевозможные адъютанты и им подобные немедленно обеспечивали «зелёный свет» моему следованию в кабинет Барклая – здорово я ему, видать, занадобился.

– Генералы Остерман и Дохтуров весьма лестно отзывались о ваших минных заграждениях на местах данных ими сражений.

Ого! Дохтуров и «лестно»?.. Хотя… Ведь именно он меня к майорскому чину представил. Значит, понял, что моей вины в срыве той гадской ракеты нет.

– Ожидается генеральное сражение, – продолжал Михаил Богданович. – Здесь. Вы показали себя мастером минной войны в поле, поэтому я посчитал необходимым срочно вызвать вас сюда. Времени практически нет. Сутки. Максимум – двое суток. Поручики Храповицкий и Соков уже действуют со своими людьми, но я очень надеюсь именно на вас.

– Гальванические батареи…

– Уже следуют сюда. Прибудут в течение нескольких часов. Всё остальное, что упоминалось в письме, которое привёз ваш казак, тоже доставлено.

Дальше мы колдовали над картой (примитивненькой, надо сказать) поля будущего сражения.

– Каким временем я располагаю, ваше высо…

– Без чинов. По сведениям разведки, основные силы императора в дневном переходе от наших передовых позиций. Позиции слабые, силы их защищающие незначительны. Задача арьергарда именно в том, чтобы дать нам возможность возвести укрепления. Ну и вам поработать на поле перед ними.

– Сколько людей будет в моём распоряжении?

– Рота Гвардейского экипажа и два взвода Первого пионерного полка, один минёрный, один сапёрный.

Больше, чем я ожидал. Уже неплохо.

– Мне нужно осмотреть позиции и подумать…

– Подумать имелось время в дороге – знали ведь, с какой целью вас вызвали, – в голосе Барклая почувствовалось нескрываемое раздражение. Понятно, что через несколько секунд он поймёт несостоятельность своего «наезда», но нужно учитывать и нервозное состояние генерала.

– Я думал. И именно поэтому отправил вперед казака с письмом. Но ведь для того чтобы понять, где и сколько мин и всего прочего устанавливать, нужно осмотреть само поле предполагаемого сражения. Я не прав?

Извиняться министр не стал, только хмуро кивнул в ответ.