Шпага Софийского дома

За Гостиным Полем берега Волхова стали ниже — уже не было видно крутых, поросших темных еловым лесом сопок, зато стало больше болот — унылых, однообразных, плоских. Лишь иногда встречающиеся небольшие — по два-три двора — деревеньки слегка разнообразили путь. Встретился по пути и большой посад — все как положено, с крепостью и каменным храмом, — но «Благословенная Марта» не стала делать там остановку — было слишком дорого время — капитан Штюрмер надеялся, если повезет, взять лоцмана в Грузино — последнем крупном селении перед знаменитыми волховскими порогами. Потому — спешили.

Успели до темна. Грузине действительно оказалось крупным и богатым селом, с новыми — еще, казалось, пахнущими смолой — избами и следами недавнего пожара. На пригорке, рядом с выгоревшей пустошью, деловито перестукивались топоры — к зиме торопились поставить срубы. И не какие-нибудь захудалые, а высокие, в двенадцать венцов — хоромины, а не избы. Видно, богато жили грузинцы. Да и как не жить — на левом берегу Волхова, как раз напротив села, заканчивалась дорога, серо-желтая, пыльная, с вытоптанной травой — по всему видать, частенько пользовались дорогой-то, не забрасывали. Внизу, у реки, толпились люди. Сбились в кучу лошади, коровы, повозки. От левого берега к Грузине деловито сновали многочисленные плоты и лодки. Амбалистые мужичишки споро перегружали грузы. С телег — на плоты. С плотов — на телеги. Отсюда и название — Грузино. От грузов да грузчиков.

— Ишь, как ловко орудуют, шельмы.

Олег Иваныч засмотрелся на перевозчиков и даже не заметил, как, повинуясь команде капитана, «Благословенная Марта» неслышно подошла к причалу.

Они все-таки нашли лоцмана. После долгих уговоров взяли местного рыбака — старого, с развесистыми седыми усами, деда «сто лет в обед». И то повезло — все, кто помоложе, либо промышляли рыбу в Ладоге, либо ушли с караваном.

— Пройдем, ништо! — заверил дед, аккуратно заворачивая в тряпицу несколько серебряных рейнских грошей. — Вода есть, много воды-от. Дожди почитай с Троицы поливали, дня три токмо ведро. Пройде-о-ом. Канатом за камни зацепимся. Да были б людищи посильнее, а вода — она вынесет.

Вода действительно вынесла. Да и людишки, тянувшие канат против течения, оказались на высоте. Только один бог знает, скольких нервов это стоило капитану Штюрмеру и его боцману!

Огромные камни торчали в воде повсюду, словно зубы сказочного дракона. Мимо «Благословенной Марты» неслись по течению обломки карбасов и лодок. Сумасшедшей водяной каруселью они вертелись в водоворотах, исчезали где-то в глубине и снова всплывали, с треском ударяясь о камни. От этого звука хватался за сердце капитан Иоганн Штюрмер, морщился рыцарь Куно и даже Олег Иваныч с опаской посматривал за борт. Было чего бояться! Волховские пороги — это вам не шторм на Балтике, это намного хуже! Были моменты, когда думалось — все, не выплывем — с такой силой течение сносило на камни! Вот-вот лопнет канат — и неуправляемое судно бросит кормой на камни! И ведь не выплывешь — течение! Доказывай потом Господу Богу, что ты в двадцатом веке родился, а здесь очутился, можно сказать, случайно, и вовсе не корысти ради.

— Добрая когга! — когда вышли на чистую воду, одобрительно отозвался о корабле старый рыбак. — И шкипер — не в лесу найденный…

— Вы тоже смелый человек, — перевел фон Вейтлингер слова капитана. — И очень опытный кормщик. Вот вам еще грош, заслужили.

Еще пара дней — и все почувствовали приближение большого города. Все чаще мелькали по берегам деревни, попадались и монастыри — в основном, деревянные, но добротной постройки, с высокими храмами, сложенными из белого известняка. Заметные издалека, храмы сверкали на солнце, словно знамение. Олег Иваныч даже перекрестился, хоть и не считал себя верующим человеком. Ну, полным атеистом тоже не считал. Так, не поймешь кто, как и большинство. Красят яйца на Пасху, иногда ходят в церковь, детей, правда, крестят, это уж обязательно, но… Попроси кого прочесть Символ веры, прочтут? Вот и Олег Иваныч сомневался…

Все больше лодей, стругов, лодчонок сновало по седым водам Волхова. Купцы, рыбаки, перевозчики, монахи — все торопились, спешили, словно боялись опоздать куда-то. Куда-то? Олег Иваныч и сам уже нетерпеливо поглядывал вперед, все ждал, ну когда же, когда?

А вот он, Господин Великий Новгород!