Шпага Софийского дома (Новгородская сага - 1)

Простившись с Гришаней, Олег Иваныч поехал на Торг. Не то чтоб очень надобно ему что-нибудь купить было - все равно другой-то дороги на Славну да Ильинскую нет, окромя как через торжище тащиться. Дедко Евфимий с оглоедами у Феофилакта на охоту отпросились, звали и Олега, да тот отказался, не до охоты сейчас, больно дел много. Потому и пустовал шалашик тайный на берегу Волхова, не было лодочников. Да и похолодало опять же. Днем-то ничего, жарко даже бывало, а вот ночью - хлад да туман.

А сентябрь выдался нынче чудный. Не дождливый вовсе, с чистым ярко-синим небом, красно-золотыми деревьями, прозрачными, дрожащими паутинками, летящими по ветру навстречу солнцу. С птичьими стаями, тянувшимися к югу. С кисло-сладким запахом созревших яблок, грудами лежащих на прилавках. А белые новгородские церкви? Олег Иваныч даже остановился посередине моста - не выдержал, залюбовался... Ну до чего ж красив Господин Великий Новгород! Красив, богат, могуществен! Белые стены башен, отражающиеся в синих, в цвет неба, водах могучего Волхова. Яблоневые сады в усадьбах. Строгая красота храмов. Торг... Чего там только сейчас, по осени, не было! Целые ряды рыбы, соленой, копченой, вяленой, свежая - рядом, на пристанях-вымолах, сколько угодно, напротив - горы лесных орехов, грибов, ягод - брусники да клюквы, чуть дальше - дичь битая, за лето жирок нагулявшая, - рябчики, тетерева, утки; и все дешево - воз увезешь за медное пуло... Ну, не воз, так полвоза - точно! Полон народу Торг. Продавцы, покупатели, посредники, сбытчики, весники, менялы, просто ротозеи-зеваки, да еще не забыть квасников-пирожников-сбитенщиков...

- А вот кому пироги, пироги с грибами?

- А на яблоки налетай, всего полпула!

- Рябчик-глухарчик - сваришь - пальчики оближешь!

- Сбитень, сбитень, кому сбитня?

- Квас, квасок, подставляй роток!

- А ну-ка налей, паря! Вот те... Ой! Калиту с пояса срезали курвы-ы-ы-ы!!! Сволочуги проклятые, курвины дети!

А не зевай - так тебе и надо, пришел на Торг, так не стой, рот раззявив!

- А ну-ка, кто смелый да хитрован весь? Угадайка, под какой чаркой горошина?

О! Совсем знакомое игрище!

Олег Иваныч коня у стражи торговой привязал, ближе подошел, любопытствуя.

- Сивая борода ставит полденьги! Еще кто сыщется? Ага, дед... Сколько-сколько? Полпула? Пошел ты со своим пулом. Грош рейнский - это другое дело. Кручу-верчу - обмануть не хочу!

От наблюдения за местным вариантом лохотрона

Олега Иваныча отвлекло чье-то легкое дерганье за рукав. Оглянулся Олексаха-сбитенщик, агент тайный.

- Ну-тко, паря, налей сбитню... Ух, хорош. Пошли к возам, отольешь в корчажку.

У возов, за Параскевой Пятницей, красавицей-церковью, златокрестной, белостенной, чуднокупольной, разговор пошел другой. Сперва доложил агент Олексаха о стригольниках - что, говорят, на Москву подались, к Ивану, князю Великому, - затем поведал о немчинах - ганзейцах или ливонцах, что по Торгу ходили пронырливо, да не столь медом-воском-мехом интересовались, сколь выпытывали про псковичей - не хотят ли, мол, новгородцы войной на них идти.

- Ты-то сам что мыслишь, господине? - не удержался, спросил Олексаха. Неужто и вправду воевать будем псковичей?

- Спаси Господи! - Олег Иваныч вполне искренне - он совсем не собирался ни с кем воевать - перекрестился на золотые кресты храма. - Не должно быть с псковичами брани, не должно! Ну ка, плесни сбитню... Эх, хорош...

- На малине-ягоде настаиваю, - похвастал агент. - Завсегда в прибытке... Да, еще тут одна безделица, может, ты и слыхал уже - на Федоровском ручье мертвую женку выловили, тому назад - седмицу. Истерзана словно зверем лютым!

Олексаха поежился и выказал предположение о появлении в Новгороде Великом адского исчадия - злобного оборотня-недолюдка.

- В общем, как стемнеет, людишки у Федоровского ручья не ходят, волкодлака пасутся. И самое-то главное - храм ведь там рядом, на ручью-то, Федора Стратилата. - Олексаха понизил голос: - Так ту девку истерзанную прям напротив храма... Ох, за грехи наши, Господи! Не впервой уж.

Олег Иваныч насторожился. Как это не впервой? Ах, и раньше из ручья растерзанных девок вылавливали? И не только девок... обоего полу - и отроковиц и отроков... Видно, оборотень-то не дурак, мясо помягче да повкусней любит, упаси, Господи.

- Не впервой, говоришь? - Олег Иваныч почувствовал знакомый азарт сыщицкий, томление, которое, сказать по чести, многого в его жизни стоило! Поднял с земли прут и начертил на песке две пересекающиеся линии.

- Смотри, Олексаха. Вот Федоровский ручей, вот Пробойная, мост, Московская дорога... вот другой мост... Тут вот - церковь Федора Стратилата. Понимаешь меня?

- Да не дурак уж, вижу. Вон здесь, на Пробойной, Димитрия Солунского храм. Тут... Тут усадьба... и здесь... и вот тут... Чьи усадьбы - не помню, но узнать смогу, если надо.

- Узнай, узнай, Олександр, потом покумекаем. Ну, и где тут выловили телеса истерзанные?