Шпаги и шестеренки (сборник)

– Не важно. Я вижу, что у вас большое будущее. И если уж решили играть в конспирацию, то продумывайте ее получше. Только полный идиот, но не мы с Энгельсом, может поверить в фамилию Рухтра. Понятно же, что эта «фамилия» – оборотка имени Артур[25]. Соответственно ваше «имя» Дейл, на самом деле, скрывает вашу настоящую фамилию. Думаю, это, скорее всего, старая добрая ирландская фамилия Дойл. Ведь так, Артур Дойл?

– Конан… – пролепетал покрасневший юноша, просто чтобы хоть что-то сказать.

– Как?

– Конан-Дойл. Артур Игнатиус Конан-Дойл.

– Вот так лучше. И из всего, что случилось, извлеките уроки!

– Какие?

– Разумеется, прежде всего, классовые. Думаю, из вас мог бы выйти настоящий коммунист. И неплохой революционный публицист. Вы хорошо рассказываете. Когда не стесняетесь. Надеюсь, отцы-иезуиты не успели до дна отравить ваши мозги христианским спиритизмом?

Артур неопределенно пожал плечами.

– Хорошо, посмотрим, – продолжил Маркс. – Уверен, из вас будет толк. И вот эта история для вас – вечный неразменный шиллинг… Фри, я правильно употребил это устойчивое выражение? – Энгельс кивнул головой, Маркс продолжил: – Будьте любопытны, смотрите вокруг, анализируйте. И не забывайте писать об осмысленном. В конце концов, журналистика, беллетристика тоже достойное дело. Вспомните, скажем, Гейне… Хотя нет, у вас, скорее, получится нечто в духе Эжена Сю. Да, наша история – это же идеальный шаблон для конвейеризации сюжета. Только без «Союза справедливых». Лучше приплетите сюда что-нибудь ирландское, ну там «Союз рыжих», что-то еще, я не знаю… А так, да… Два достойных умных человека, борющихся за справедливость. Помогают всем, кто приходит, а лучше прибегает к ним за помощью. Хотя, пожалуй, – Маркс посмотрел на друга с сомнением. – Пожалуй, не надо, чтобы в новеллах оба расследователя были равно умными. Это будет мешать. Одного сделайте поглупее. А тот, что поумнее, должен быть с каким-то запоминающимся именем.

– Патрик Кэйси?

– Нет, слишком просто. Нужно резче, острее. Шейлок Кэйси. – Маркс посмотрел на Энгельса, решил, что и о его части расследования нужно вспомнить. – Или лучше Шейлок Холмс.

– Карл, мне кажется в таких случаях не надо еврейского имени. Хватит уже Сю и Дизраэли с их вселенскими заговорами.

– Ты думаешь? Ну хорошо, пусть будет Шерлок Холмс. А второе имя, для идиота, должно быть совершенно банальным. Ну, это ты сам хорошо придумаешь.

– Да. А вот вы еще говорили: логика, диалектика, от общего к частному, от частного к общему?

– Ага, индукция, дедукция, – подхватил Энгельс, – это очень важно. Я как раз сейчас начал «Диалектику природы». Как там, только ж вчера писал… А! «Индукция и дедукция связаны между собой столь же необходимым образом, как синтез и анализ. Вместо того чтобы односторонне превозносить одну из них до небес за счет другой, надо стараться применять каждую на своем месте, а этого можно добиться лишь в том случае, если не упускать из виду их связь между собой, их взаимное дополнение друг друга». Понимаете? Не возноси дедукцию за счет индукции, и наоборот.

Артур кивнул.

– Спасибо вам. Я пойду.

Энгельс с трудом сдерживался, чтобы не узнать, не спросить, от кого Артур, а может, и все семейство Дойлов узнало о них с Марксом, о «Союзе справедливых» – уж не от конспираторши ли Лиззи Бёрнс? Но решил все же не спрашивать.

– Артур, если хотите, я выйду – вызову и оплачу вам самодвижушийся кеб.

– Нет, спасибо. Вы же тут на углу Бейкер-стрит. И до станции Метрополитена совсем близко.

– Да! – веско сказал Маркс. И, как всегда, был прав.

* * *

Даже не знаю, нужно ли говорить, что напоследок молодой Артур Конан-Дойл все-таки умудрился немного испортить впечатление, сказав, уже выйдя за дверь:

– Господа, я действительно очень вам благодарен. Но все же, мне кажется, не стоит так уж отбрасывать мистику, спиритизм. Признаться, свой первый рассказ я думаю назвать «Привидение замка». Да и вам ведь, признайтесь, это не чуждо. Не зря же ваше лучшее произведение начинается со слов: «Привидение бродит по Европе. Привидение коммунизма…»

Дарья Зарубина К Элизе

Голубые океаны,

Реки, полные твоей любви,
Я запомню навеки,
Ты обожала цветы.

В. Бутусов «К Элоизе»