Шпаги и шестеренки (сборник)

Герр Кнаппе очередной раз досадливо сморщился. Ну, что за манера у этих русских, вечно игнорировать команды! Вот всегда так – то с места не сдвинешь, как не понукай, а то вот так же подхватываются и начинают работать так, что любой более цивилизованный человек уже через полчаса сдохнет. А этим хоть бы хны – пашут и пашут, стиснув зубы… Впрочем, это судно, на котором он так внезапно для себя оказался, вообще было настоящим сонмом нарушений всех и всяческих правил.

Начать с того, что оно было скорее железным, нежели деревянным. Нет, дерево в нем тоже присутствовало. Например, как материал обшивки подводной части судна. Но весь набор, а также большая часть надводного борта, палуба и та уродливая надстройка, возвышавшаяся над палубой и именуемая корявым русским словом bashnya, были изготовлены из металла. Причем, металла толстого. Так, например, толщина металлической обшивки этой самой bashnya составляла почти восемь дюймов, а палубы – два. Борт же защищал металл толщиной в четыре дюйма. И ни одного паруса. Вообще! Ну и естественно, что любой нормальный моряк даже ступить на палубу подобного… нет, кораблем это обозвать будет просто непозволительно, так что, в лучшем случае, судна (именно в лучшем случае) посчитал бы ниже своего достоинства. Ну кому может понравиться грязный, вонючий, пахнущий гарью, смазкой и металлом паровоз на воде? Так что подавляющее большинство настоящих моряков категорически отказалось даже приближаться к нему. Вот и набирали на него команду из кого ни попадя. И ладно Герхард. Он был из паровозных механиков, то есть человек весьма образованный и технически подкованный, в достаточной мере овладевший физикой и другими естественными науками. И потому представляющий себе, что даже такое, сделанное в основном из железа судно, все-таки способно плавать. Или двое братьев-бельгийцев де Вевер, находящихся в его подчинении и отвечающих за паровую машину. А каково было тем же кочегарам, которые все, поголовно, были набраны из бывших чумаков? Да у них половина артели напрочь отказалась всходить на палубу этого судна. Несмотря на предложенную очень щедрую по местным меркам оплату. Так и сказали, бухнувшись в ноги зачинщику всего этого непотребства владельцу «Южно-русских механических заводов» князю Трубецкому:

– Прости, барин, но не пойдем! Нам еще своя жизнь дорога. Железо-то по воде не плавает.

А артиллеристская команда?! Да из настоящих артиллеристов там только два человека, да и те, замшелые как валуны в финских болотах, крепостные артиллеристы-унтера из Свеаборга. Остальные же: три студента-математика – двое из Казанского университета, а один из Московского, и, уму непостижимо, артель Херсонских грузчиков. И как с таким экипажем воевать?.. Да что там воевать – плавать-то как, если из профессиональных моряков у них только семь человек палубной команды и один капитан. Ну, который лейтенант Поспелов. Да и тот, насколько Кнаппе было известно, очень долго сопротивлялся подобной «чести». Вот только отвертеться от нее ему так и не удалось. Ибо он был молод, беден и не принадлежал ни к какой влиятельной семье. Вот и пришлось ему взойти… тьфу напасть, на этом странном судне даже никакого капитанского мостика не было. Один колпак на верхушке bashnya, в котором капитан торчал будто кукушка в часах. Да еще, прости Господи, сидючи под этим колпаком на доске, привязанной канатами к кран-балке, с помощью которой из трюма поднимались наверх, в bashnya, к орудиям огромные и неподъемно-тяжелые ядра и бомбы, а так же шелковые мешки с пороховым зарядом…

«Тун-дзун!» – звук сигнального колокола отвлек господина механика от невеселых размышлений.

– Машинное слушает!

– Здесь капитан, – снова послышался в переговорной трубе голос лейтенанта Поспелова. – Выражаю свое удовольствие. Хорошо прибавили, – он на мгновение замолчал, а затем приказал – Вспомогательную машину запускайте. Скоро орудия заряжать будем. И башню ворочать.

– Яволь! – браво отозвался герр Кнаппе и, воткнув на место затычку, развернулся к своим людям. Требовалось немедленно отдать необходимые распоряжения…

– Господин enseigne de vasseau!

Вахтенный офицер Бернар де Колиньи, вот уже четвертый час мужественно сражающийся с дремотой, и всего-то несколько минут (ну, по его собственным ощущениям) слегка ей поддавшийся, встрепенулся и недовольно уставился на подбежавшего к нему матроса.

– Ну что еще?!

– Господин enseigne de vasseau, там это…

– Что?

– Не знаю… – замялся матрос. – Посмотрите сами.

Бернар недовольно фыркнул, с силой потер слегка затекшее лицо, после чего поднялся с бочки, на которой он устроился «чуть передохнуть», и, поправив фамильную шпагу, которую он, пользуясь расположением капитана флагмана французского флота, винтового линейного корабля «Наполеон», приходившегося старым другом его двоюродному дяде, благодаря которому он и получил назначение на этот новейший и красивейший корабль, носил вместо положенного по штату клинка, двинулся за матросом.