Шпагу князю Оболенскому! (сборник)

Вдали, где шоссе, слышится шум приближающейся машины. Человек недовольно морщится, и вдруг совсем рядом громко стучит топор и падает с треском и шелестом большое дерево. И голоса:

— Ты с "керосинкой" — на дорогу, к машине. Как станет, подходи и бей внутрь. Чтоб никаких следов и свидетелей. Ты — с другой стороны. Мешки возьмешь. Пошли!

Он видит три неясные фигуры, черный автомат в руке одной из них, все понимает, и его охватывает нестерпимый ужас, как в кошмарном сне, когда остается одно желание — проснуться, пока не разорвалось от страха сердце. Он кричит, вскакивает, бежит в лес. И слышит: "Бей, дурак!" И чувствует сильно ударило в спину, немыслимой, мгновенной болью что-то горячее вырывается из груди. Видит, как быстро растет под ногами черный муравей, становится громадным и закрывает собой весь белый свет…

Андрей встает и включает лампу. Завтра понедельник, думает он. Завтра повезут в село зарплату и премию за посевную…

Кто-то барабанит в дверь. Андрей хватается за пистолет и впервые в жизни, прежде чем откинуть крючок, спрашивает: "Кто?"

— Я!

Андрей распахивает дверь.

На пороге стоит Галка, босая, под мышкой — подушка, в руке — чемодан.

— Ты что?

— Знаешь, Андрей, в тебя уже из пулеметов садят — пропадешь ты без меня. Я к тебе совсем. Мне уже восемнадцать сегодня исполнилось. Полчаса назад. Не веришь — у мамы спроси.

— А босиком почему?

— На всякий случай. Чтоб пожалел и сразу не выгнал.

— Тебя выгонишь, как же!

Тот же день, ближе к вечеру

— Имейте в виду, доктор, что дело будет опасное. Суньте себе в карман свой армейский револьвер.

А. Конан Дойл. Записки о Шерлоке Холмсе

— Нынче я до своей избушки, что на болоте, опять не дошел, — сказал леший Бугров. — Больно тропка туда заметная стала. За последние дни не раз по ей в обе стороны протопали. Я и остерегся, издалека посмотрел. Не сказать, чтоб чего заметил, но прячется в сторожке какая-то чужая личность. Я без тебя трогать не решился. По всему — твоя это забота. Тот человек. Пойдем, что ли?

Андрею недолго собираться было: сапоги на ноги, пистолет на бок, фуражку на голову. "Наши-то, — подумал он, — еще туда не доехали, а уж обратно надо".

Позвонил в район, обрисовал ситуацию, получил указания: организовать наблюдение, ждать помощи, до приезда группы самому никаких действий не предпринимать.

— Я тебя провожу, Андрюша, — попросилась Галка.

Андрей с Бугровым говорили тихо и так спокойно, буднично, что она всего не расслышала, а что слыхала — не поняла и потому не встревожилась.

— Нет уж, — строго сказал Андрей. — Ты и так уж через все село с подушкой под мышкой маршировала. Дома сиди.

— Сперва ко мне зайдем, — сказал Бугров, когда они вышли на улицу. А дружину свою после соберешь, успеешь.

Дома Бугров отпер старый скрипучий шкаф, достал из него винчестер, а с верхней полки — коробку с патронами.

— Не бойсь, он на меня записанный по закону. Посиди пока, я быстро управлюсь.

Он вытер винтовку тряпочкой, передернул скобу, поднял откатившийся патрон, обдул его и стал не торопясь набивать магазин. Потом глянул на Андрея, будто померил его глазами, и укоротил немного ремень.

— Знаешь, как с им управляться?

Андрей кивнул.

— Держи.

Участковый покачал головой и хлопнул ладонью по кобуре.

— Зря. Эта штука много верней.

Из села вышли по отдельности и собрались под ветелкой. Андрей каждому объяснил, как себя вести, что делать и чего делать ни в коем случае нельзя.

— Особенно это тебя, Богатырев, касается.

— Я не боюсь, — ответил бравый командир дружины и поправил свою любимую милицейскую фуражку. — Я маленький, в меня попасть трудно.

— Фуражку оставь здесь. Вон на сучок повесь.

— Почему? — огорчился Богатырев.

— Потому что, если он нас заметит, в тебя первого стрелять станет… Раз ты в фуражке.

— Я не пойду, — вдруг сказал один парень и отошел в сторону.

— Не ходи, — согласился Андрей. — Только передай от меня председателю, чтобы он к развилке через полчаса машину послал.

И они пошли. Андрей с Бугровым — впереди, рядышком, а дружинники цепочкой, следом.

Вот и овраг. А за ним — Соловьиные болота.

— Здесь рассредоточиться, залечь и ждать меня, — распорядился Андрей. — Федор Михалыч, где тропа начинается?

Тихо было в лесу. С одной стороны — хорошо это, с другой — плохо. Но погоду не закажешь, участковый, бери что есть.

Андрей почти до края болота дошел. Оставалось полянку пересечь. Он постоял на ее краю, осмотрелся, прислушался. Тихо, страшно тихо. Тихо и страшно.

Андрей отпустил ветку, за которую будто держался, и шагнул на полянку. Несколько шагов сделал, и на ее противоположной стороне кусты разошлись, и вышел навстречу Агарышев.

— Что, мент, ты опять живой? Опять пулю просишь? — Он чуть приподнял автомат. — У меня много, выбирай любую.