Шпана на вес золота

– Оль, ну что мы там не видели? Тоже придумаешь – музеи! Старье одно под стеклом. Пойдем лучше в ту же «Родину» сгоняем, говорят, там отличную картину привезли, легенда о чем-то там.

– В музеях сейчас столько народу, что туда невозможно попасть, а тут – приглашение. Что до кино, то сгоняем и в «Родину», – безмятежно пообещала Оля, перекидывая косу за плечо, – чего ж не сгонять, если благосостояние позволяет.

Колька прикусил язык, но спорить не стал. Позволяло оно, это самое… благосостояние. Ведь теперь он как учащийся ремесленного училища состоял на полном обеспечении плюс стипендия. Однако все-таки надо было что-то и в семью отдавать, батя-то по-прежнему в сторожах, а мама все в медичках, да и Наташка нет-нет да на мороженое выпросит. И самому порой хотелось.

Оля, сжалившись, сообщила, что посещение музея бесплатное.

– Еще можно кого-нибудь из наших пригласить.

– Анчутку с Пельменем, – сострил Колька.

– А что? Если их отмыть и приодеть, очень даже приличные молодые люди, не хуже тебя, – поддразнила Ольга, – правда, сперва их поймать надо, а между прочим, где они теперь водятся?

Он пожал плечами:

– А кто ж их знает. Не волнуйся, проголодаются – придут.

– Была бы охота волноваться. Я скорее Саньку со Светкой позову, пускай проветрятся с пользой для мозгов, или что у них там под панамками.

В назначенное время они всей компанией погрузились в электричку и поехали культурно просвещаться. Первым делом перепутали станции метро, что, впрочем, никого не огорчило, есть законный повод прогуляться.

А было на что поглазеть! Многие дома были в лесах, их красили, ремонтировали, обновляли. Город, приведенный в порядок к юбилею – своему и Великой революции, – хорошел и не собирался на этом останавливаться. Людей на улицах было множество: опрятные женщины, мужчины не только в военной форме, но уже и в штатском. Постепенно народ обзаводился скарбом, что раньше считалось невозможным да и ненужным.

Прогулялись до Красной площади, подивились на «ЗиСы» и «Победы» у здания Госплана, причем Санька и Светка принялись было переписывать автомобильные номера, которые решили «коллекционировать». Пришлось дать им по рукам и ретироваться, поскольку уж чересчур внимательно посматривал в их сторону бдительный постовой. Он как раз перед этим пропесочивал двух каких-то не по-нашему выглядевших и слишком улыбчивых, которые засняли колонну ребятишек на экскурсии. И несмотря на то, что эти двое предъявили ему некую бумажку, милиционер – видимо, единомышленник капитана Сорокина – не собирался идти на поводу у бюрократии и, пригласив фотографов к телефону-автомату, куда-то позвонил. Лишь после того, как прибыла машина, как вылезли из нее двое в штатском и внимательно изучили документы, потом бумажку, как снова куда-то позвонили и лишь после этого уехали, – только после всех этих действий постовой, улыбаясь, отдал честь и отпустил горе-фотографов с миром.

Ребята прошли вдоль сияющих, отмытых от бумажных полос и светомаскировки витрин ЦУМа, заставленных разнообразными и удивительными товарами. Чего тут только не было! Горы консервов и пирамиды бутылок с шампанским и вином, японские крабы, американская тушенка. Огромные банки с икрой, вязанки колбас, головы сыра, копчености. Множество красочных упаковок, коробок, коробочек и гигантских коробов, загадочно улыбающиеся манекены, одетые как в сказке.

В этом пестром великолепии Оля с удивлением заметила знакомые цвета и узоры из работ Натальи.

«Вот это да! По всей видимости, мамина фабрика закреплена за ЦУМом, – сообразила она, – надо же, а мы Наталью за дурочку держим. Хотя одно другому, говорят, не помеха. Вот было бы забавно взять за пуговицу какую-нибудь из этих, которые там внутри, расфуфыренные в шляпках, и сообщить, что рисунки для их туалетов создает городская сумасшедшая».

В это время Колька легонько дернул ее за косу и поинтересовался, идет Оля или так и будет глазеть на элементы сладкой жизни.

В Мавзолей стояла длинная очередь. Ольга с мамой однажды тоже, отстояв такую же, а то и длиннее, оказались в таинственной камере, где в полной благоговейной тишине прошли мимо прозрачного гроба, через который были видны знакомые легендарные черты – выдающийся лоб, острый нос, бородка…

Когда ребята наконец добрались до нужного адреса, открылся неприятный сюрприз: музей оказался закрыт.

Оля повертела в руках пригласительный билет:

– Как же так? Дата сегодняшняя проставлена.

– Вот так-так, – огорчился Санька, – и что же теперь, зря промотались?

– И зря потратили выходной, – проворчал Колька.

– Зато Москву посмотрели! – заметила Светка радостно.

Как только с питанием дело пошло на лад, девчонку словно подменили. Она теперь всегда находилась в приподнятом настроении, все ей было по нраву, все ее устраивало. Санька утверждал, что вот повели бы ее топить, она и там бы запрыгала от радости: ура, нырять, нырять! К тому же она давно посматривала в сторону ларька с мороженым: судя по очереди, оно там имелось.