Шпеер

Северус скривил губы в подобии улыбки и промолчал.

— Значит, там, в «Выручай-комнате», ты тоже мне врал?

Гарри внезапно вспомнил, что в проклятой комнате он не только ухитрился признаться в любви, а вдобавок попросил его изнасиловать, тут же вспыхнул до корней волос и с досадой прикусил губу. Воображение не замедлило нарисовать злорадствующего старика в наушниках, покатывающегося от хохота. Г. Дж. мысленно запихнул Дамблдору в рот его собственную бороду, но старый негодник продолжал смеяться глазами.

— Я не лгал про мое отношение к тебе, — Северус попытался взять его за руку, но Гарри сердито отдернулся.

— А про все остальное — лгал! — сквозь зубы сказал он. — Хочешь правду? Я устал, устал от всей этой ерунды!

Он вскочил и заметался по комнате, слишком маленькой, чтобы дать выход гневу в быстрой ходьбе.

— Значит, если бы ты привез меня в бункер Риддла, там бы ты другие песни пел?

— Совершенно верно, мой шеф, — с виду расслабленный, Северус следил за Г. Дж. внимательным взглядом, словно притворно дремлющий кот, нервно пошевеливающий кончиком хвоста.

— Почему тогда не привез? — зло сощурился Гарри.

— Угадай, — мягким голосом сказал Кот-Северус.

Агент Поттер остановился посреди комнаты, сердито хмурясь и грызя губу.

— Не знаю, — буркнул он. — Ты привез меня в логово Дамблдора, чтобы сказать, что ты на стороне Дамблдора, а Риддл подлец, преступник и... — он умолк и озадаченно заморгал.

— Делайте выводы, мой шеф, — Кот-Северус раздумал валяться на гостиничных простынях и встал, потянувшись с хищной грацией. Вынув из плаща сигареты, он сунул одну в рот, тут же потеряв сходство с котом, к неудовольствию Г. Дж.

— Мой шеф, — Северус бесцеремонно уселся на тумбочку поверх каких-то журналов. — Хочу напомнить тебе кое-что.

— Ну, — сурово нукнул агент Поттер.

— Мы договорились встречаться на МОИХ условиях, не так ли? — редактор сунул сигарету в уголок своего длинного рта с чувственным изгибом губ. Гарри мысленно выбросил мерзкую сигарету, заменив ее поцелуем.

— Ну, — опять сказал он, внутренне встревожившись.

— Это значит, ты принимаешь меня таким, какой я есть, а также принимаешь мой образ жизни, не задаешь лишних вопросов и не судишь, — негромко сказал Северус. — Либо не принимаешь вовсе. Так?

Гарри молчал, охваченный нехорошим предчувствием.

— Любить человека и ничего не знать о нем, ничего не спрашивать? — тихо сказал он наконец. — Только секс? Это бред!

В глазах Северуса вспыхнули странные огоньки.

— Я расскажу тебе... что смогу, — редактор отшвырнул изгрызенную сигарету, сложил руки на груди и уставился ему в глаза. — Возможно, отвечу на твои вопросы. После чего ты примешь окончательное решение, стоит ли нам продолжать... — его голос пресекся, он умолк и устало провел ладонью по лицу.

— Не говори такое! — испугался Гарри. — С ума сошел? Я просто разозлился, что у меня за спиной черт знает что происходит! Сириус притащил протокол допроса, где ты грузишь Риддлу, что я твой лю...

Северус жестом руки остановил его пламенную речь.

— Знаю, — сказал он. — Блэк осатанел, узнав, что ты со мной. Не вовремя он эту пластинку завел. Уже неделю как за нами следит. Кончится тем, что попадется сам.

— Ничего себе, — пробормотал Гарри. — Надо с ним поговорить!

— Ты уже поговорил, — сердито сказал редактор.

— Ты тоже, — взъелся Гарри. — Что значит, «фасад поправил»?

Северус махнул рукой.

— Я его еще пожалел. Зря, наверное, — буркнул он.

Вскочив с тумбочки, он прошелся по комнате упругим шагом осторожного кота, зачем-то распахнул дверцу маленького холодильника и с брезгливостью осмотрел содержимое. Отодвинув штору, за которой обнаружился балкон, он уставился в окно, за которым было не видно ни зги.

Гарри подошел сзади, обвил руками его поясницу и обнаружил, что тот напряжен, как струна.

— Ты можешь тут покурить, — сказал Г. Дж., кивнув на балкон.

— Спасибо, милый, — пробормотал редактор.

Г. Дж. встревожился еще больше: Северус не походил на себя самого, витая мыслями где-то далеко.

— Что с тобой, Шатци-шатц?

— Пытаюсь быть честным, — он накрыл ладонями руки Гарри, тихо поглаживая. — Говоришь, я постоянно лгу? Ха! Да я живу во лжи. Ни тестирование на полиграфе, ни электрошок, ни пентотал натрия и прочее психотропное дерьмо, привет Женевской конвенции,¹ не способны вытянуть из меня ничего, кроме лжи, потому что она ко мне приросла, струится по венам вместо крови, циркулирует вместо кислорода. Я ею дышу. Пропитан до кончиков волос. Ложь — часть меня, моя плоть и кровь. Ты все еще хочешь быть со мной?

— Да, — дрожащим голосом сказал Гарри.

— Подумай.

— Да.

— Сам сказал, ты уже устал. Что дальше? Ты требуешь ответов на вопросы. Я могу... ответить правдиво только на некоторые из них.

Г. Дж. подавил желание спросить, не является ли рассказ про электрошок и психотропные вещества очередной выдумкой.

— Один. Вопрос.

— Говори.

— Я тебе нужен?

— Да.

— Значит, все в порядке. Остальное неважно.

Северус стоял неподвижно, глядя в непроглядную черноту за окном.

— В любой момент я могу быть арестован и депортирован в Австрию. Это в лучшем случае. Ты должен это знать, — жестко сказал он.