Шпеер

Поначалу все было замечательно. Первые полгода с крестным были лучшим временем в его жизни. Став компаньонами, они открыли свою фирму, и Гарри, взяв в руки бразды управляющего, отдался новой деятельности с таким энтузиазмом, что порой забывал про сон и еду, но при том был совершенно счастлив. Даже если днем он почти не виделся со своим компаньоном, который неутомимо рыскал по городу в поисках клиентуры, то их совместные вечера были почти семейной идиллией.

Перед его глазами пронеслось воспоминание. Загорелый Сириус, в майке и шортах, блаженствует на балконе в шезлонге, положив голые ноги на пустую канистру. Вьющиеся темные волосы рассыпались по плечам, на губах блуждающая улыбка, в серых глазах — мечтательно-романтическое выражение.

«Мы с тобой горы свернем, Малыш».

Горы свернуть не удалось. Сириус был как спичка — мгновенно загоревшись, быстро потухал. Возня с мотоциклами скоро ему прискучила: стремительно разбогатеть не удавалось. Не прошло и полугода, как выяснилось, что вылазки Сириуса в город никакого отношения к работе не имеют. Чем занимался директор «Волкодава», Гарри толком не знал: крестный играл на тотализаторе, пробовал удачи в лотереях, картах и прочих сомнительных играх с фортуной, каждый раз доказывая Гарри, что это лучший способ вложения денег, принесенных «Волкодавом». К счастью, Гарри удалось вырвать у крестного клятву не прикасаться к части прибыли, что шла на развитие дела, и года полтора фирма в самом деле процветала. Тем не менее, Сириус уже потерял к ней всякий интерес и оставался директором лишь номинально. «Волкодав» лег на плечи Гарри тяжким грузом — молодой человек работал за двоих. И все же это были отличные времена. Ведь Сириус был рядом. Добрый, смелый, бесшабашный, веселый, самый лучший друг, который когда-либо был у Гарри. И, быть может, все было бы хорошо по сей день, если бы он не любил Сириуса слишком сильно. Сильней, чем положено любить крестного, друга или брата.

Поначалу Сириус не возражал, когда Гарри вешался ему на шею в порыве дружеской любви или постоянно хватал за руки — похоже, считал это проявлением привязанности. Крестный милостиво позволял себя расчесывать, и Гарри с наслаждением водил щеткой по его вьющимся мягким волосам. Не возражал, когда крестник ждал его (порой до утра) с ужином, гладил рубашки, покупал нелепые подарки. Гарри вился вокруг Сириуса, как маленький щенок, восторженно скачущий возле большого пса, и крестный снисходительно-благодушно позволял ему резвиться и прыгать. Крестный посмеивался над «Малышом», как называл его, и говорил, что если б кто видел, как грозный управляющий «Волкодава» нежно возится со своим директором, умер бы от удивления: с сотрудниками Гарри обращался довольно жестко и спуску никому не давал.

Но все хорошее когда-нибудь кончается. Однажды Сириус вернулся ночью, совершенно пьяный и весь в грязи — на улице шел дождь, и крестный ухитрился извозиться, свалившись в лужу. Зато директор «Волкодава» был весел и доволен — попойка случилась в честь выигрыша внушительной суммы в казино. Гарри втащил счастливого и грязного игрока в душ и принялся с энтузиазмом тереть мочалкой. Мытье оказалось веселым — чтобы крестный не разбил голову о ванну, Гарри пришлось раздеться и составить другу компанию. Тот пьяно шутил, хохотал и жонглировал мочалкой. Как получилось, что рука Гарри добралась до весело вздыбленного члена Сириуса, молодой человек не помнил. Во всяком случае, скользкая от мыла ладонь доброго банщика знала свое дело. Звук довольного урчанья до сих пор стоял у Гарри в ушах. Более того, крестный не остался в долгу и наложил большую лапу на его, Гарри, член. Благодарный банщик взорвался в звездном оргазме в считанные секунды.

Кое-как дотащив до постели размякшего компаньона, Гарри счастливо прикорнул рядом и долго не мог уснуть, ворочаясь под боком у храпящего крестного, вновь и вновь переживая свои ощущения.

Утром страдающий похмельем Сириус сердито спихнул его с кровати. О ночном купанье он ничего не помнил.

Попытка освежить другу память стала причиной раскола в их отношениях. Впоследствии Гарри готов был избить себя самого, вырвать волосы и посыпать глупую голову пеплом: нечего было пытаться лезть в душ к трезвому крестному. Тот толкнул его так, что Гарри разбил колени о кафель, обозвал педиком и испарился, хлопнув дверью. Вечером Сириус притащил в дом гнусную вульгарную девицу и выставил Гарри «погулять», хотя раньше не позволял себе подобного в их квартире. Хуже того, девицы стали появляться в доме с завидной регулярностью. Несчастный крестник спускался вниз в контору и торчал там, иногда засыпая в кресле за компьютером.

Сириус начал сторониться Гарри. Он избегал его прикосновений, не давался в дружеские объятья, брезгливо дергая плечом, и больше не позволял себя расчесывать. Впрочем, крестный желал ему добра и искренне считал, что всему виной буйство гормонов, и Гарри нужна подруга.