Шпеер

Воспользовавшись минутной слабостью врага, Гарри мстительно сунул ему в рот рахат-лукум.

— Scheiße! — Северус с отвращением выплюнул сладость в ладонь. — Ненавижу!

Взвизгнув от смеха, рыцарь Гарри ринулся ему на шею, всем телом празднуя победу.

_______________________________________________________________________________________

Коллаж ЯROSTЬ. Рахат-лукум

_______________________________________________________________________________________

* Сами англичане называют академию в Сандхерсте «военизированным Хогвартсом».

* * *

48. Die Uhr tickt

Электронные часы у кровати предупреждающе пискнули и, не дождавшись человеческой реакции, взвыли полицейской сиреной, наращивая звук.

— Hundedreck!..¹ — из-под одеяла взметнулась рука, сердито хлопнула по будильнику, придушив сигнал, и нырнула обратно.

Гарри, сидящий в кресле с ноутбуком и чашкой кофе, беззвучно рассмеялся.

— Шатц, — окликнул он. — Кофе хочешь? Что значит «хундедрек»?

— Значит «Ах, как хочется на работу», — пробурчало из-под одеяла.

Гарри отставил ноутбук и скользнул в тепло простыней, целуя пригревшегося сонного Зверя.

— Я победил, — прошептал он, любовно касаясь губами его закрытых ресниц. — Ты встать не можешь. Давай ты останешься дома, Шатци-ша.

— Еще чего, господин директор, — Северус распахнул глаза, сел на постели и поморщился от боли. — Вот дьявол!

Гарри уставился на его спину и вспыхнул от стыда — бледную кожу украшали следы ногтей, зубов и какие-то подозрительные синяки: за ночь Малый Зверь основательно истерзал Большого.

— Прости, — дрожа от нежности, Г. Дж. робко погладил плечо драгоценного Зверя. — Я буйный псих!

— Люблю буйных, — Северус поцеловал его в нос, потянулся к чашке кофе на столике и вдруг, нахмурившись, замер, глядя на ноутбук.

Гарри вскочил, но было поздно — заметать следы разведывательной деятельности следовало заблаговременно.

На экране красовалась колонка «Памяти Альбуса Дамблдора» с подзаголовком «Рак уносит лучших».

— Ну и зачем тебе это? — мрачно поинтересовался Северус.

Г. Дж. закусил губу. Признаваться, что откопал старую статью о смерти бывшего директора, чтобы сравнить с историей болезни неведомого пациента, было бы глупо.

— Просто... э-э... искал фотографии Аберфорта на похоронах, — смущенно сказал он. Это была не совсем ложь — брат «покойного» попал в кадр, но скорбно опущенное лицо, скрытое полями черной шляпы, не позволило провести сравнительный анализ.

— Хм.

Только Северус умел вложить в один звук целый спектр эмоций, от недоверия до насмешливого осуждения.

Окинув хмурым взглядом виновато моргающего шпиона, он удалился в ванную, больше никак не прокомментировав мелкий прокол Г. Дж.

Гарри молча пил кофе, глядя в стену. На робкий вопрос о загадочной истории болезни Северус сухо сказал, что это бумаги одного знакомого, и любопытных мальчишек сие не касается. Более того, оказывается, всё это ему приснилось, никто по чужим квартирам не лазал и покойных докторов не грабил.

Впрочем, сейчас Г. Дж. думал не об этом. Диагноз, упомянутый в интернет-некрологе, во всём походил на найденный в папке, за одним лишь исключением: в статье упоминались метастазы в печени.

Прогулявшись по медицинским сайтам, Гарри выяснил, что рак желудка — лидер онкологической смертности, и делать далеко идущие выводы пока не стал.

Северус вернулся в комнату, обнаружил в кресле насупившегося шпиона, шутливо взъерошил его волосы и вздохнул.

— Ты неисправим, — сказал он. — Пойми, я вынужден или лгать, или молчать. Я выбрал второй вариант, и опять ты недоволен, Liebling.

— Я хочу знать правду, — пробурчал Гарри.

Северус отвел взгляд.

— Во многом знании много печали, дорогой мой правдолюбец, — сказал он. — Однажды ты поймешь.

* * *

Кэб такси упрямым черным жуком полз сквозь стену дождя. В щель приоткрытого окна влетали мелкие брызги и навевающий сон запах озона. Гарри устроился на заднем сиденье, прилепившись к Большому Зверю, горько упиваясь последними минутами близости перед притворством на работе. Северус молчал, поглядывая на Г. Дж. с совершенно непонятным выражением — Гарри бы дорого дал, чтобы узнать, о чем тот думает.

— Шатц, — осторожно начал он, оставив бесплодную попытку разгадать тайны темных глаз. — Почему мы должны скрывать э-э... наши отношения? Дамблдор знает, Риддл тоже... Если в «Хоге» узнают... ну и ладно. Даже хорошо.

Признаться, что ему хочется крикнуть на весь свет «Северус, я тебя люблю!» Г. Дж. не рискнул.

— Хорошо? — неожиданно рассердился редактор. — Дьявол, ты уже не знаешь, что придумать, чтобы осложнить жизнь и себе, и мне?! Ах да, я и забыл, ты у нас не гей! — ядовито прибавил он.

Обида окатила сердце Г. Дж. душной горькой волной, подступила к горлу и защипала веки тонкими острыми иголочками. Он быстро заморгал, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы и не опозориться окончательно.

— Я... не имел в виду... кричать об этом, — давясь словами, прошептал Гарри. — Просто я хотел... хотел... Наверное, ты меня стыдишься, и... и...