Шпилька

Коржик не пожелал углубляться в тонкости смерти «кореша» и спросил Глеба в лоб, что, мол, тот хочет. Ясно же чего хочет лучший друг убитого. Он хочет восстановить справедливость. Так как законные методы исключены, приходится обращаться к правильным ребятам. Да он бы никогда к ним не пошёл если бы не знал, что Тимур сам родом из «правильных». Просто это как-то неправильно, когда за «правильного» пацана даже отомстить некому. Разумеется, он не просит никакой безвозмездной помощи. За услуги при посредничестве Коржика он готов хорошо заплатить. Главное обсудить детали и назначить цену. Только вот один момент: всё должно выглядеть естественно. Не нужно подставлять ни его, ни пацанов исполнителей. Просто нужно восстановить справедливость и всё тут. Кстати у него есть одна идея, для реализации которой ему и понадобится помощь «реальных пацанов».

Коржик мялся три дня. Быть может, он пробивал Глеба по своим каналам. Через три дня он скинул Глебу номер человека, с которым он должен продолжать общение касательно этой темы. «Это сообщение и мой номер удали и забудь про меня навсегда» – Гласила прощальная эсэмэска от Коржика.

А дальше началась долгая и рутинная работа, результат которой ему предстоит оценить в ближайшее время.

Но теперь все приготовления позади. Он полностью готов к торжеству. Ночь перед решающим днём он почти не спал, лишь иногда проваливался в дрёму, где соблазнительные формы и хитрый взгляд рыжей колдуньи, сменялись со сценами из той, прошлой жизни. Он видел себя и Лёху, ещё лохматого худого очкарика одетого в серые брюки с двойными стрелками и зелёный свитер «Boys». В этих видениях всё было по старому, они о чём то доверительно беседовали, сидя за партой, в красном цвете проявляли огромные снимки с голыми резвящимися парами, пересчитывали огромную гору бумажных купюр, выданную им казахом председателем. Приходя в себя он удивлялся, почему сегодня на ум приходят именно эти моменты, но потом всё понимал. Он по прежнему любит Лёху, это его единственная в мире родная душа, которая навсегда будет с ним. И завтра он убьёт не Лёху, а того монстра, который уже давно проживает в его теле (впрочем и тело то стало совсем не тем, не Лёхиным). Он убьёт совершенно другого, чужого ему человека, врага, который только оскверняет память о его давно ушедшем друге. С этими мыслями он вновь впадал в дрёму, где на сей раз подведённые губки с хитрой ухмылкой произносили какие-то слова.

Губки приоткрываются как створки моллюска с горстью белоснежных жемчужин внутри. Что она говорит? Он всматривается в этот рот. Его взгляд, словно зум в камере увеличивает губы, видя на них каждую маленькую трещинку, он видит небольшую родинку в самом уголке рта, розовые дёсна идеальной волной обрамляющие длинные нижние резцы. Он чувствует вибрацию, которая исходит вместе со словами. Наконец-то до него доходит смысл этих слов.

«Ты лучший!» – произносит этот рот раз за разом.

14

Ну вот и наступил решающий момент – момент истины. Блестящие ботинки с металлическими пряжками отстукивают по ступеням высокого крыльца «Президент-Отеля». В стекле вращающейся двери отражается импозантный мужчина в тёмно синем костюме, пошитом на заказ. Синий в золотистую полоску галстук от «Brioni» заколот золотой булавкой со сверкающим феонитом по центру. Рукава сиреневой сорочки из тончайшего мягкого шёлка скреплены золотыми запонками. На запястье висят массивные часы Patrimony, ценой в полтора миллиона рублей. Сегодня на нём самый лучший и дорогой гардероб за всю его жизнь. Сегодня его главный праздник, не простой праздник. Праздник, сопряжённый с опасностью. Это чем то походит на экзамен, на который ты всегда одеваешься как на торжество. Вся острота и пикантность ситуации в том, что ты не можешь быть уверен в положительном исходе, в то же время, как отрицательный исход грозит полной катастрофой.

Седобородый швейцар в длинном зелёном пальто угодливо кланяется, даже не спросив приглашения. Понятно, что человек с такой внешностью не может попасть на чужой бал. Как минимум это один из хозяев этого бала.

В огромном круглом холле уже полно народа. Джентльмены в строгих костюмчиках и их дамы в вечерних платьях распределились по всему периметру. Кто-то прохаживается парочками, кто-то сбивается в кучки. Между господ бегают лакеи в бардовых пиджаках и квадратных шапочках. Лакеи разносят выпивку на круглых золотистых подносах. По всему периметру вдоль стен расставлены узкие столы на которых строгими шеренгами стоят тонкие бокалы с шампанским, между ними дислоцируются огромные тарелки с сыром и оливками, где то видны отряды рюмок с коньяком и водкой, батареи с бутылками виски, эскадры из серебристых ведёрок наполненных льдом.