Я открыла один глаз, потом второй. Я была высоко - выше собственного роста, даже выше сопки. И я была не одна - Джозеф был рядом, ближе, чем вообще бывает. С шелестом распахнулись наши крылья - серебристо-серые, жемчужно-матовые, мерцающие и переливающиеся. Ликование и восторг переполнили нас, и мы закричали - от счастья, от любви, от этого мира, от свободы.... Несколько камней рассыпались на мелкие камушки. Покореженное тело Хайда больше не шевелилось.
Мы двинули одной лапой, потом другой, приноравливаясь к общему большому телу, наклонились к Хайду, обнюхали. Фу, гадость. Один росчерк большого крыла - раздвинуть ткань мироздания, скинуть туда эту падаль, за пределы этого мира.
Небо манило, звало в свои ласковые прохладные объятия, и мы не стали противиться - короткий разбег, взмах всех четырех крыльев, и полет, полет, полет!
Сверху хорошо видно, как внизу суетятся люди, толпятся внизу, смотрят на нас, радуются, обнимаются и хохочут - от радости. Друзья. Славное слово, а понятие - еще лучше. А вон там - родное Гнездо, и там спит, дремлет, молодой совсем айдах и арр его тоже спит.
Теперь мы знаем, как называется наше Гнездо - Гнездо Защиты. Сколько ответственности, и сколько радости - больше, чем может вынести один человек. Но нас - двое. Поэтому нам все по силам.
Стань моей птицей.
Стань моей птицей.
Чтобы во мне повториться,
Чтобы во мне повториться.
Стань моей кровью,
Стань моей раной,
Чтоб задыхаясь на плаху,
Чтоб на прощанье не плакать,
Чтоб в четыре крыла
По периметру неба,
Чтоб кричали тела горячо и нелепо,
Чтобы высохшим ртом по периметру пульса
Не целуйся....
Стань моей крохой.
Стань моим сыном.
Чтобы во мне не остыло.
Чтобы во мне не остыло.
Стань моей смертью,
Стань моим страхом,
Чтоб задыхаясь на плаху,
Чтоб на прощанье не плакать,
Чтоб в четыре крыла
По периметру неба,
Чтоб кричали тела горячо и нелепо,
Чтобы высохшим ртом по периметру пульса
Не целуйся....
Стань моей птицей.
Стань моей птицей.
Ночные снайперы - 'Стань моей птицей'.