Шпилькой по хамству

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Лет до четырнадцати, меня нельзя было отличить от мальчика. Ни внешне, ни поведением. Так продолжалось ровно до того момента, пока не выросла грудь. И уже тогда поняла: грудь- это зло!

На меня стали как-то странно посматривать, а особо прыткие распускали руки. Надо отдать должное, братья в обиду не давали, да и сама могла сдачи дать. Но жизнь явно осложнилась.

После пары инцидентов, когда я буквально спасалась от “кавалеров” бегством. Мама Лена провела с нами разъяснительную беседу на тему “Пестики- тычинки”. О возможностях и последствиях.

Расписала в самых ярких красках так, что охоту общаться с противоположным полом отшибло напрочь. Мы слушали внимательно, сидя с красными лицами. От стеснения, с особым усердием изучали рисунок ковра под ногами.

Мама Лена же, с завидным энтузиазмом тыкала пальцами в плакаты, которые она стащила с работы. И устрашающе вещала, не стесняясь в выражениях.

Хвала всем богам, спас нас папа Саша. Зашел в комнату, собрал все наглядные пособия и гаркнув на жену, что сделает нас заиками, увел ужинать. В этот вечер мы ели молча и разошлись по своим комнатам, даже не посмотрев телевизор. А на следующий день я ощутила всю силу внушения, ребята меня не позвали плеваться с балкона на прохожих, а вечером оставили дома, когда поехали кататься на мопеде.

***

Мама Лена с папой Сашей прилетели через час после моего звонка. Привезли четыре пакеты еды, половина из которых содержали сладости. Усадили нас с Лерой пить чай и расспросили все в подробностях. За что им безмерно благодарна: не упрекали.

Папа Саша на выходе вложил мне в руку кредитку и пин- код, сказав, чтобы не стеснялась в расходах. Я искренне поблагодарила, и пообещала все вернуть.

С этого момента началась моя самостоятельная жизнь. Я перешла на график пять через два и усердно работала.

На меня накидывали все больше и больше обязанностей. И я моталась по этажам, усмиряя нерадивых арендаторов. Кто же справится лучше, чем улыбчивая, симпатичная девушка с вечными шутками- прибаутками да нескончаемой энергией?!

Через два года в мое управление (как же гордо звучит) попало семиэтажное офисное здание.

Теперь приходилось координировать рабочих, уборщиц, сантехников, охрану, девочек с ресепшена. Всех, всех, всех, кто поддерживал жизнь в здании.

А самое главное: “Улыбаться. Широко и искренне”. Как говорит Герасимов- хозяин и мой непосредственный начальник.

Улыбаемся и пашем- мое кредо последние три года. И знаете?! Я рада, что так все сложилось. Я люблю свою работу!

***

Радужные размышления прервал телефонный звонок:

— Алло. Да, Танюша, что-то случилось?

— Нет, Мария Викторовна. Но Герасимов срочно просит какие-то договоры. Говорит, они у вас.

— До утра не потерпит? Мне на этом… семинаре по обмену премудростями, весь мозг съели, а еще за Леркой ехать.

— Не потерпит, Мария Викторовна, — услышала крик Герасимова, вот же черт. Ну, зачем же ты Танюша на громкую связь включила, — застонала про себя.

— Я Вас поняла, Павел Петрович. Буду через сорок минут.

Вот и все, прощай четырехдневный не запланированный отпуск под названием “Целесообразное управление кадрами и что-то там…”.

На третий день пришло осознание: больше премудростей в мою и без того мудрую голову уже не влезет, и благодарная Павлу Петровичу, посапывала на задних рядах. Одна радость, никакого дресскода. Слава кедам и джинсам!

— Так-с, а это что за смертник встал на мое место?!

На парковочном месте для моей “девочки” громоздился просто до неприличия огромный внедорожник. Паркуясь рядом, рассматриваю столичные номера:

— Ну, кто бы сомневался.

Торопливо забегаю, быстрее бы отдать документы и смыться домой. Подбегаю к стойке, на меня поднимаются две пары глаз: Татьяны и Вадима- охранника.

— День добрый, ребята. Все хорошо?

— Да, Мария Викторовна, — отвечает Вадим и возвращает взгляд на экраны, сканируя происходящее.

— Танюша, у меня к тебе два вопроса. Где Герасимов? И какого лешего заняли мое парковочное место? — взрываюсь. Вот не дали мне спокойно домой доехать, получите вредную начальницу.

— Герасимов у себя, а…

Я не даю Татьяне договорить и опять взрываюсь:

— Нет, ты видела этого монстра на стоянке?! В нем жить можно. И зачем такие машины покупают? Он же два места занимает, — брюзжу, как старая бабка у подъезда. — Интересно, а за рулем папик с пузом в три обхвата или мажор- красавчик, а может быть, тупица- качек?! — шиплю я Тане.

Татьяна смотрит на меня глазищами- блюдцами и не поймет, смеяться или бояться. А я наклоняюсь ниже и так четко шиплю, но чтобы Вадим не услышал:

— А знаешь, существует теория о том, что большие машины, покупают мальчики, с ма-а-аленькими…ну ты меня поняла.

Таня уже в голос хихикает, а глаза становятся еще больше. Я же не могу заставить прекратить свой стенд-ап, спрашиваю:

— Танюш, кому отдали мое место? И куда ставить мою “девочку”? — сокрушаюсь пуще прежнего. — Всего-то не было четыре дня на работе.

— Тут написано, — указывая на список. — Смирнову Ярославу Витальевичу.